Ирина Боброва - Гиблое место

– А чего боятся-то? Бандиты, что ли, появились? – поинтересовался Виктор.

– Какой бандит-шмандит? Двери на замок не закрывали раньше, да. Военные порядок поддерживали, КГБ – ФСБ всякий. Место секретный биль.

– Так, а сейчас-то чего боятся? – допытывался Виктор.

– Да немножко нехорошо стал. Немножко страшно, – односложно ответил Роберт Исмаилович и замкнулся.

После этого он постоянно лишь повторял, что поможет оформить все документы, а вообще «…порядок у Егорыча в делах, как в армия – комар муха совсем не подточит, да». Сам же Исмаилыч собрался на родину, в Абхазию: «…мама совсем маленька старый стал, ждет… дом недалеко от Гагр, немножко разграбили… нужно порядок приводить… мне даже денег немножко не нужно, так помогу… Егорычу многим обязан – помогу…»

– Ну, деньги, а тем более хорошие деньги, ещё никому не мешали. У нашего концерна обширные планы в отношении вашего совхоза, – заявил Виктор. – Работы всем хватит.

– Нет, мне работа хватит, и Сибирь тоже хватит. На родина нужно ехать, пока живой, – и Роберт Исмаилович обречённо вздохнул.

Больше Виктору из сына гор ничего вытянуть не удалось.

Справа выросли девятиэтажки, окружённые трёхметровым бетонным забором. «Военный городок ракетной дивизии, – отметил я про себя, – сейчас будет станция Журавлёво и поворот налево». Раньше никогда не обращал внимания, но, оказывается, за военным городком имелась шикарная двухуровневая развязка. По ней мы шустро проскочили под федеральной трассой и железной дорогой, и перед нами открылось пустынное восьмирядное шоссе.

– Ничего себе «нет дороги»! – хмыкнул Виктор.

– Это остатки, раньше почти до самой Поломошной так было. А вон и Егорыч нам машет. Конец хорошей дороги! – оживился Роберт Исмаилович.

Я обратил внимание, что Роберт Исмаилович, когда волнуется, начинает разговаривать, как торговец на базаре: «бандит-шмандит», «шашлык-машлык», а сейчас он говорил почти без акцента. Я отметил для себя эту особенность и решил проанализировать попозже.

Метрах в ста, на обочине, мы увидели знакомые шесть гигантских пневматиков и небольшое корытце кабины между ними.

– А вот это он нам сигналит! Сейчас будем съезжать.

Председатель, по пояс свесившись из кабины, закричал:

– Следуйте за мной! Дальше дороги нет, только направление.

Болотоход плавно съехал с насыпи. Взору открылись остатки разрушенного моста и покрытая бурой жижей долина – дно бывшей реки. Белорусская махина изящно скользнула с крутого бережка и помчалась по бурой глади. «Хаммер», судорожно взревев, скатился на топкое дно, но на удивление достаточно бодро преодолел первое препятствие, и следом за «Росой» выскочил на противоположный берег.

Я усмехнулся, глядя, как на лице Виктора ходят желваки: он со своего «хаммера» пылинки сдувал, а тут решил пустить пыль в глаза. Была б рядом стоянка, он точно бы, плюнув на самолюбие, пересел в вездеход.

Дальше, почти до самого горизонта просматривались остатки шоссе, размытые бурными потоками.

– Всегда думал, что Склюиха – спокойная река, – заметил я между прочим.

– Так и было раньше. Я сам под этим мостом лет десять назад раков ловил. А потом прорвало плотины, выше была система прудов – рыбу разводили. Да вам Петро расскажет. Он этим плотно занимался, подробности знает. А Склюиха после этого как с ума сошла, пошла туда-сюда шататься. То в одном месте течёт, завтра едешь – она в другом течёт, шлюха, а не река! – ответил Роберт Исмаилович, оборачиваясь ко мне с переднего сиденья. Но тут «хаммер» тряхнуло так, что сын гор, клацнув железными зубами, схватился за ремень безопасности, безуспешно пытаясь рывками вытянуть его.

– А на карте вроде ещё дорога на Белоярск показана, вдоль берега, – поинтересовался Виктор и, заметив тщетные старания спутника, посоветовал:

– Да ты с рывка-то не рви, плавнее, нежнее… Так что с той дорогой?

– Э, была когда-то, – ответил снабженец, наконец справившись с ремнём. – А лет пять назад Склюиху развернуло в ту сторону. Там тоже размыло часть дороги и мост полностью. Ну, едем, вон, Егорыч уже подгоняет.

Дальнейшее путешествие осталось у меня в памяти как сплошной рёв двигателя, судорожные рывки и ёрзанье тяжёлого американского внедорожника по колдобинам, оставленным своенравной рекой. Наконец полоска леса, черневшая на горизонте, заметно приблизилась, и вот мы вкатились на непострадавший участок дороги. Фёдор Егорович вышел из болотохода.

– Ну как, все живы-здоровы? – обратился он к Виктору, с убитым видом ходившему вокруг «хаммера», покрытого слоем грязи, в царапинах и вмятинах.