Поль Монтер - Дитя нуайяд

– А, дерзкий оборванец, ― хмыкнул мужчина, раскуривая трубку. ― Могу признать, что ты ловко сделал ноги. Отчего же ты сразу не сказал, что твой учитель месье Паук?

– Мои пострелята привыкли держать язык за зубами, ― бросила старуха. ― Мальчонка поступил верно. Откуда ему знать твои намерения?

– Ну что, Чезаре, хорошо я его обучил? ― подмигнул Жоффрей.

– Да, видно, не очень хорошо, друг мой, если я сумел заметить, ― улыбнулся гость.

– Оставь, красавчик, ― отмахнулся безногий. ― Мало кто может сравняться с тобой. Немудрено, что ты знаешь все приёмы и ухватки, не видимые для простых людей.

– Иди ближе, маленький ловкач, выпей вина, ― произнёс незнакомец, наполняя стаканы.

– Охотно, ― кивнул Теодор, – но я не стану пить без своих друзей. В конце концов, они поработали не меньше и тоже изрядно устали и продрогли.

Мамаша Бернадет возмущённо всплеснула руками, но гость ухмыльнулся и кивнул.

– Забавно видеть задатки благородства в уличном оборванце. Если эти два олуха ещё не намочили штаны со страху, то пусть присядут с нами.

Хворостина и Беспалый и впрямь были бледны и охотно бы покинули мрачную комнатёнку, но, поглядев друг на друга, нерешительно направились к столу. Они присели на край лавки, готовые в любую минуту задать стрекача.

Юный герцог никак не мог понять причину их страха и, спокойно расположившись за столом, открыто взглянул на гостя. При свете тусклой лампы он рассмотрел, что незнакомец довольно молод и мог бы считаться привлекательным мужчиной, если бы не уродливый шрам, что тянулся от виска до самой шеи. И уткнувшись в стакан с кислым дешёвым вином, Тео с удивлением отметил, что руки гостя довольно гладкие и ухоженные для простолюдина.

– Итак, всё по-прежнему? ― видимо, продолжая прерванную беседу, произнёс Чезаре.

– Похоже на то, ― пожал плечами Паук. ― А каких новостей ты ожидал?

– Стало быть, рыбу позабыли на столе, и она жутко смердит.

– Воняет на славу, ― хмыкнул Жоффрей.

– И что, нет желающих её зажарить? Достаточно вынуть потроха и хорошенько проветрить.

– О, красавчик, ― ухмыльнулась старуха. ― Не всякий готов запачкаться, ведь при разделке кровь так и хлещет на повара.

– Оставь, мамаша, стоит ли сокрушаться о парочке капель, когда речь идёт о славном ужине? ― оскалился гость. ― Но хороший рецепт нуждается в тишине и тайне.

– Эй вы, недоумки, хватит изображать солидных господ в таверне! ― тотчас прикрикнула Бернадет. ― Вытряхивайте добычу и проваливайте.

Мальчишки поспешно подскочили и, вытряхнув на колени старухе кошель, монеты, пару перчаток, зеркальце и табакерку, поспешили прочь. Тео ничего не осталось, как последовать за ними.

Троица долго не могла заснуть, шёпотом обсуждая произошедшее.

– Ну и дела, Дохляк! Удивительно, что ты ещё жив! ― громко шепнул Беспалый.

– Точно, братец! Я едва не стал заикой, когда вошёл в комнату. Ты и впрямь удачлив, Дохляк! Дал дёру от собственной смерти.

– В придачу раздобыл увесистый кошель и не попался людям Кривого Жака на площади, ― хихикнул Дидье. ― Что же, считай, что прозвище Дохляк забыто. Будешь именоваться Счастливчиком.

Тео, прикрыв рот рукой, польщённо рассмеялся. Пожалуй, прозвище Счастливчик куда благозвучней.

– Эй, а отчего вы так перепугались этого Чезаре? По мне, он вовсе не страшен, особенно если не смотреть на шрам.

–Вот осёл! ― забывшись, воскликнул Беспалый. ― Да это же сам Корсиканец! Все считали, что он помер. Увидав его за столом, я уж было вообразил, что мертвяк явился по наши души.

– Так это и есть Корсиканец?! ― Теодор привстал на тощем тюфяке и уставился на собеседника. Неужели ему довелось так запросто разговориться с кровавым убийцей? Удивительно. Он воображал, что пресловутый Корсиканец непременно обладает грубым злобным лицом с неопрятной бородой и коренастой фигурой. А Чезаре Лоренцо скорее походил на зажиточного горожанина! А манера широко улыбаться и вовсе выказывала в нём этакого беззлобного весельчака. Может, дружки перепутали и ночной гость вовсе не тот, о ком они говорят?

Возбуждённые беседой приятели ещё с полчаса строили догадки чудесного воскрешения Корсиканца, но затем их сморил сон. А юный герцог долго ещё ворочался с боку на бок. Он и сам не мог понять, что так заинтересовало его в облике Лоренцо. И не в силах совладать с любопытством, он, крадучись, проник в коридор и прильнул к двери. Сквозь щель он видел таинственного гостя и едва мог расслышать беседу. Хозяева и гость говорили достаточно тихо.