Александр Гайворонский - Третья Линия

А однажды всплыл совсем уж непонятный предмет. Кто-то назвал его бутылкой, якобы видел такую в одном из своих детских фильмов. Это была прозрачная короткая трубочка с витым выступающим ободком вокруг (туда с трудом просовывался большой палец). Края более тонкой части были изъедены временем. Если предмет перевернуть вниз узкой трубочкой (или горлышком, как назвал её тот же человек, что вспомнил про бутылку), получалась идеально ровная воронка. Кто-то забрал эту бутылку себе, ровно обрезал края и использовал в хозяйстве именно как воронку, пристроив, кажется, в конденсаторной камере.

Подальше от берега, на расстоянии пяти-десяти ростов, начинались всякие опасности. Под водой было хорошо видно, что из глубины океана почти к самой поверхности воды тянулись тонкие извивающиеся разноцветные ленточки или трубки. Если проплывать над ними аккуратно, то ничего особенного не происходило. Но стоило опустить ноги поглубже, как что-то обвивало тебя за лодыжки и тянуло вниз. Вырваться удавалось довольно легко, но ощущение было неприятным.

У людей острова было правило: отправлять умерших в океан. Если труп оставался у берега, он не тонул, а мог плавать, издавая зловоние очень долго. Поэтому мёртвого забрасывали подальше, привязывая к ногам несколько пластинок титаррита. Они не топили тело, голова всё равно выступала над водой. Но потом она начинала покачиваться верх-вниз, и внезапно мертвец стремительно и с бульканьем уходил под воду уже безвозвратно. Словно кто-то хватал его за ноги и быстро утаскивал в бездну. Конечно, это проделывали те самые ленточки или что-то ещё.

Когда Лолия и Коса, потеряв бдительность, заплыли на запретное расстояние, люди с берега – в тот день все местные семьи наслаждались тёплой водой и солнцем между его морганиями – закричали им, предупреждая об опасности. И в тот же миг Лолию что-то потащило на дно, она вскрикнула и исчезла. Коса кинулся за ней под воду, хватая возлюбленную за руки, чтобы вытянуть к берегу. Несколько мужчин одновременно бросились в океан и, не сговариваясь (так уже бывало), выстроились в цепочку, крепко держа друг друга за ноги. Группа оставшихся на берегу продолжила эту цепочку на суше. Когда самый первый поймал под водой уже глубоко погрузившегося и не отпускающего Лолию Косу, оба влюблённых к тому моменту захлебнулись и были почти полностью обвиты смертоносной дрянью.

Косу вытащили на берег. Откачивали сразу двоих. Его и того храброго парня, который держал Косу мёртвой хваткой. Он тоже наглотался воды. А Лолия осталась жертвой бездны.

Когда ребят привели в чувство, рассмотрели и то, что их обвивало. Это были цветные, в основном бледно-красного и темно-зелёного цвета, плоские, как ленты, и круглые, толщиной с мизинец, черви. Они ещё шевелились, сочась кишками и кровавой слизью из оборванных концов…

Коса, очнувшись, хрипло кричал, пытался вновь кинуться в океан, но его крепко держали, пока он не успокоился и не осознал бессмысленность своего порыва.

Потом он рассказывал Дари, как Лолия смотрела на него под водой широко открытыми в испуге и недоумении глазами, как промелькнуло на её лице осознание конца. Как она пыталась, насколько хватало воздуха в лёгких, вырваться из цепких рук своего возлюбленного, чтобы он не погиб вместе с нею…

…Дари встала. Потолки в их пещере, как и в большинстве других, были высокими. Только подняв руку и встав на цыпочки, можно было дотянуться до него, да и то если ты достаточного роста. Только крупные и сильные мужчины нескольких поколений, неустанно строгая и полируя естественные пещеры острова, добивались таких идеальных форм: ровные полы, сводчатые потолки, овальные лазы, спальные ложа…

В дальнем конце пещеры слабо светился узкий проход, куда была вхожа только Дари. Сейчас её потянуло туда. Протиснувшись на корточках внутрь, она медленно сползла на дно и присела на краю воронкообразного углубления в центре вакуольной камеры, где стояла, еле заметно колышась, жидкость, вакуольный нектар. Гирлянда из десятка глаз элис висела под потолком и освещала камеру.

– Значит, ты живая, – с трепетом тихо произнесла Дари и испугалась собственного голоса. Никогда она здесь не произносила ни единого слова. И голос звучал не так – акустические свойства камеры были совершенно отличны от привычной жилой части пещеры. А присутствие совсем рядом гигантского живого существа ощущалось теперь слишком явственно. – Но ведь ты добрая, раз кормишь нас? Ты заботишься о нас? Или твоя основная забота – Туба, чтобы её не подточил океан и она не упала? А что случится, если она упадёт? Я никогда не слышала, чтобы Тубы падали.