Михаил Розенфельд - Ущелье алмасов. Повесть

По указаниям дачников, Висковский свернул с дороги и попал в густой лес. На мгновение он остановился, услышав у самых ног тонкий, обрывистый свист. Из травы выскочил рыжий сурок - тарбаган - и, нисколько не пугаясь человека, приподнявшись на задние лапы, с любопытством глядел на Висковского. Камни сжимали стволы исполинских деревьев. Висковский ползком взобрался на вершину гряды. Внизу, в сплошном мраке, под тенью деревьев, в замшелых расщелинах, звенел невидимый подземный ключ. Оглядываясь вокруг и не находя тропинки, Висковский уже было решил спуститься вниз, но почувствовал, что позади него кто-то стоит. Неслышно ступая толстыми подошвами войлочных туфель, к нему подошел низкорослый китаец с корзиной, наполненной грибами. В узких черных шароварах и кожаной тужурке, он ничем не отличался от городских каменщиков, работающих на новых постройках. Китаец вежливым жестом задержал его и почтительно спросил на отличном русском языке:

- Вы ищете дорогу? Если позволите, я укажу.

И, легко перепрыгивая через камни и придерживая грибы, он вывел Висковского к заросшей, еле заметной тропе.

- Спускайтесь вниз. Дорога, - сказал он, - автомобили… Увидите город.

- Но я иду из города. Я ищу дачу профессора Джамбона.

Китаец вновь поклонился и пропустил его вперед:

- Дача Джамбона очень близко.

Спустя несколько минут Висковский увидел большую белую юрту. Но здесь проводник опередил его и попросил обождать. В юрте, куда, к удивлению Висковского, вошел китаец, послышался негромкий разговор - старческий, ворчливый голос, очевидно, бранил вошедшего. Вскоре китаец вернулся с миниатюрной лакированной скамейкой:

- Извините… Профессор просит вас обождать.

В юрте поднялась возня. Под звуки приглушенного ворчанья как будто передвигали мебель; наконец раскрылись деревянные створки, и к Висковскому торопливой походкой вышел маленький, худощавый седой старик с фигурой подростка. Висковский сразу же заметил, что профессор чувствует себя ужасно неловко в длинном черном сюртуке. Огромные манжеты спадали - с тонких детских рук, и старик, наклонив набок голову, придерживал их кончиками пальцев. Высокий, просторный крахмальный воротник подпирал его подбородок, и когда профессор сделал движение, с его шеи соскочил застегнутый на резинке, галстук.

- Умоляю простить меня. Недостойный Ли Чан, совершая свои грибные экспедиции, оставляет меня на попечение духов Богдоула. Я надеюсь на ваше милосердие!.. Прошу…

В просторной юрте, представлявшей собой настоящую круглую комнату с деревянным крашеным полом, стояли письменный стол, книжные полки и узкая тахта, покрытая кошмой. Джамбон пододвинул гостю деревянное резное кресло, после чего и сам сел за стол.

Китаец, успевший переодеться в черный шелковый халат, принес низкий, как табурет, стол с двумя деревянными полированными чашками.

- Спасибо, Ли Чан. Старайся искупить свои грехи, предложи дорогому гостю наш безвкусный, ничтожный чан.

Не зная, как приступить к разговору, Висковский пытливо разглядывал маленькое скуластое лицо ученого. Большие, совсем ребяческие ясные глаза светились из-под густых белых бровей. Превосходные белые-зубы и тонкие китайские усы.

- Освежитесь чаем. - Профессор передал деревянную чашку. - Сорок лет назад я вывез ее из Тибета. Розовое дерево когда-то источало дивные ароматы.

- Вы здесь живете один? - неожиданно для самого себя спросил Висковский и тотчас спохватился: - Прошу извинить меня, если я нарушил…

- О нет! - заметив смущение гостя, перебил его Джамбон. - Теперь я совершенно свободен. Меня предупредили о вашем приходе, и я вас очень, очень ждал. Со мной Ли Чан, - добавил он, отвечая на вопрос, - ив этом году нас, двух отшельников, можно поздравить с разрешением столь долгого затворничества. Я кончил исследование последнего знака с восточных склонов Синих скал. Абсолютно точно установлено, что знак трех линий есть изображение стреляющего из лука охотника. Начертания окончательно расшифрованы, и через два дня я отсылаю сообщение в Российскую Академию паук. Прошу снисхождения, я увлекся… Вряд ли вас может интересовать подобная тема. Итак, мне рассказали о ваших намерениях… Говорите, молодой друг, я слушаю вас.

Волнуясь, чувствуя на себе пристальное внимание, с каким его слушал профессор, Висковский пересказал ему то, что так долго готовил, и Джамбон, не перебивая, слушал его, потирая ладонями колени.