Степан Фролов - Тайна Нестрашного переулка

Под ногами Артёма стелился, упираясь в поворот на Первомайскую, асфальт Зелёной улицы. Зелёная нравилась Тёме больше Первомайской, на которую вот-вот предстояло выйти. На то было немало причин.

Во-первых, Зелёная была действительно зелёной из-за высаженных по обе стороны улицы клёнов, в отличие от Первомайской, которая представляла собой два нестройных ряда пятиэтажек, разделённых полоской свежеуложенного дорожного покрытия.

Во-вторых, между деревьев Зелёной высились фонари с круглыми лампочками, и здесь было светло даже ночью, а на Первомайскую после заката лучше было не соваться, если нет желания провалиться в открытый люк или нарваться на компанию гопников.

В-третьих, на Зелёной не было Нестрашного переулка. На самом деле этот тупичок носил имя некого Н. Страшненко, заслуги которого были либо очень невелики, либо преступно недооценены. Иначе почему в его честь назвали не тихий сквер, купающийся в тени исполинских лип, и не оживлённую аллею с деревянными скамеечками, на которых ютятся воркующие парочки, а захудалый переулок, заваленный мусором? Да ещё и расположенный на самой серой улице города.

Кроме того, Нестрашный притягивал к себе самых разнообразных личностей со всей округи, начиная от уличных художников, вооружённых кастетами и баллончиками с краской, и заканчивая в общем-то безобидными, но оттого не менее противными забулдыгами и бродягами. Такое разношёрстное соседство не могло обойтись без конфликтов, поэтому ругань и крики были неотъемлемой частью Нестрашного. Голосом уродливого тупика на Первомайской.

Нестрашный начинал говорить, как только солнце скрывалось за горизонтом. Даже когда в нём никто не выяснял отношения, переулок ухал и вздыхал, копошился в своей влажной, мшистой утробе, будто что-то в ней искал, шурша картоном коробок и звякая металлом мусорных баков. Искал уже много лет, но так до сих пор и не нашел.

Иногда вечер заставал Тёму и его друзей далеко от дома, и им приходилось возвращаться домой по Первомайской. Проходя мимо Нестрашного, все как по команде прибавляли шагу, стараясь не вглядываться в царящую там темень, и повышая голос, чтобы не слышать жуткого шёпота. Разумеется, это никогда не обсуждалось.

Погружённый в собственные мысли, Тёма размашисто шагал по Первомайской, не замечая идущих мимо прохожих и одетых в жизнерадостно-рыжие спецовки работников дорожных служб. Те тоже не обращали на Тему никакого внимания. Согласно плану, объявленному городской управой, им еще предстояло залатать ямы на Астрономической и починить прорванную трубу городского коллектора. В общем, последствия весеннего паводка заботили рабочих куда больше, чем праздно шатающиеся школьники. До Артема изредка долетали переговоры дорожников, звуки проезжающих машин и трели светофоров, показывающих зелёный свет, но их легко заглушали нахлынувшие на Тёму воспоминания. Хоть Артём и недолюбливал Первомайскую, она была частью истории. Тёме было что вспомнить.

Мимо проплывал магазин «Продукты», куда Тёма частенько заходил, игнорируя универмаг, недавно открывшийся рядом с домом. В этом зелёно-белом кубе из бетона и стекла, носившем броское зарубежное название, было всё. И в то же время не было ничего. В отличие от «Продуктов», там не жил дух свежей выпечки, не звенел, встречая гостей, колокольчик над дверью, не скрипели мозолистые половицы, зато точно так же работала всего одна касса. А ещё в универмаге не было тети Любы, добрейшей в мире женщины, что каждый раз угощала Тёму и его друзей разными сладостями. Разумеется, за счет заведения.

Ноги несли Тёму дальше, мимо Подгорной, уходящей вдаль крутым спуском, с которого всего несколько лет назад они с Тимуром и Ульяной так любили съезжать на велосипедах.

Тёма вспомнил, как однажды посреди спуска у Тимура порвалась цепь, оставив того совсем без тормозов. Тимур вёз по асфальту ногами до тех пор, пока не протёр обе подошвы, а остановился только после встречи с деревянным забором в конце улицы. Забор не пострадал, в отличие от второго участника столкновения. На руке горе-велосипедиста до сих пор красовалась отметина, напоминающая о том дне. Тимур тогда зарёкся кататься с Подгорной. На следующий день все трое снова были там, наслаждаясь скоростью и свистом ветра в ушах…

От воспоминаний Тёму отвлёк вполне себе реальный порыв ветра, не по-летнему холодного и пахнущего сыростью. Артём остановился напротив Нестрашного и заглянул в его мшистую раззявленную пасть, поглотившую, казалось, все картонные коробки и мусорные баки города.