Елена Свиридова - Легенда Арагона

И только побывав во владениях одного очень богатого герцога, дон Эрнесто был удовлетворён тем, как ведётся хозяйство. Каждая крестьянская семья имела, кроме пашни, большой двор с огородом. У крестьян были собственные орудия труда и рабочий скот. Работая в своём хозяйстве, они кормили себя и свои семьи, хотя обязаны были также обрабатывать и поле сеньора, и свой надел. Крестьяне могли пользоваться лесом и лугами, принадлежавшими герцогу, без страха перед наказанием. Некоторые из людей были относительно свободны: утратив собственность на землю, они, однако, сохранили личную свободу и находились лишь в поземельной зависимости. По каким-либо соображениям оставив надел, они имели право уйти из деревни.

Рядом с владениями герцога сохранились бегетрии, которые сами выбрали его своим сеньором. Проезжая через земли эти бегетрий, граф де Ла Роса спросил нескольких встречных общинников, как им живётся. Те с уважением отозвались о герцоге и сказали, что крестьяне общины собираются вместе, чтобы решить, где и что посеять или когда начать жатву, а сеньор герцог одобряет их решения и вообще не обижает их.

И вот, наконец, взору дона Эрнесто Фернандеса де Ла Роса де Уэска предстали его собственные владения, и он с облегчением отметил, что крестьянские хозяйства выглядят вполне зажиточно, а значит, в оставленном им замке правит дон Себастьян Тобеньяс, который всегда в точности выполнял его наказы и просьбы.

Проезжая через деревни, отряд вызвал большое оживление. Люди выбегали из домов, махали руками, приветствовали своего сеньора радостными возгласами.

Дон Эрнесто был тронут тем, что крестьяне так любят его. Добрый по природе, он сам любил их.

Деревни, как и всюду, были небольшими – по десять, от силы, пятнадцать дворов. Но каждый двор, обнесённый высокой изгородью, занимал внушительный участок земли, и отряду графа понадобилось полдня, чтобы кратчайшим путём проехать через сто пятьдесят деревень, нигде не останавливаясь.

Уже вечерело, когда, наконец, перед глазами усталых путников во всём своём величии вырос замок Ла Роса с мощными стенами и зубчатыми башнями.

Замок был возведён на скалах, за которыми уже начинались горы, уходящие вершинами под облака.

Впереди замок полукольцом огибал широкий ров, наполовину заполненный водой. Хотя близилась ночь, мост через ров не был поднят: по-видимому, дон Себастьян не опасался нападений никаких врагов.

Непроизвольно прижимая ладонь к груди, словно пытаясь успокоить готовое выпрыгнуть от волнения сердце, дон Эрнесто придержал коня, а когда к нему подъехал Валадас, хрипло сказал:

– Труби в рог, Хорхе. Нас, несомненно, видят со стен, но, возможно, не видят знамя. Себастьян узнает звук моего рога… Труби, Хорхе!

Маура уже не спала. Она таращила глазёнки на громаду незнакомого замка в красноватых отблесках вечернего солнца.

Хорхе привстал на стременах и высоко поднял рог. Резкий звук пронзил мирную тишину погожего осеннего вечера и пропал где-то в горах, но вскоре вернулся далёким эхом, а вслед за эхом откликнулся звонкий голос другого рога, радостно приветствующий всадников и зовущий их домой.

Замок Ла Роса стоял уже два века. Предок дона Эрнесто по имени Мигель Фернандес получил от Короля Арагона и Наварры дона Педро I личное дворянство, а также большой земельный надел вместе с крестьянами, – за воинские заслуги. Руками этих крестьян и был возведён замок. Они же дали ему имя по названию цветов, особенно любимых и заботливо выращиваемых супругой дона Мигеля. И хотя внешне мощная крепость не имела ничего общего с нежным цветком, внутри, за неприступными стенами, в большом саду замка, розы росли в изобилии. Белые, красные, розовые, жёлтые, тёмно-бордовые, разнообразных неповторимых оттенков, они украшали каждую аллею и преобладали над всеми другими цветами ухоженного сада. Кроме роз, довольно часто здесь встречались лишь кусты сирени.

Нежный, изысканный аромат наполнял двор и помещения замка. Казалось, он незримым облаком окутывает всю эту тёмно-серую громаду стен, башен, остроконечных крыш.

Имя Ла Роса принадлежало не только замку и ближайшей к нему деревне, оно было составной частью фамилии всего рода графов, обосновавшихся здесь и уважаемых крестьянами за справедливость и доброту. В разговорах между собой крестьяне никогда не упоминали фамилию Фернандес. Дона Эрнесто они так и называли «граф де Ла Роса» или «сеньор де Ла Роса».