Антон Крестовский - Иден Мортис

Солдат запнулся ненадолго, но все же спросил разрешения снова, на сей раз куда тише.

– Разрешите доложить?

– Давай, – ответил капитан и тут же принялся дальше чистить свой пистолет.

– В трех кварталах от северной стены видели группу одержимых.

– И?

– Ну, вообще они ничего не делали. Просто стояли и смотрели на стену. У них факела были, так что их видно было прям как на ладони. Я стал за ними в оптику наблюдать, а они просто стояли и смотрели. Я уже черт знает сколько раз их видел, а все равно жутко, особенно, когда они прямо на тебя начинают пялиться.

– Дальше?

– Ну, мы наизготовке уже были, если б подходить начали, то изрешетили б. А они просто развернулись и ушли.

– Когда это было?

– Около часа назад.

– Почему сразу никто не доложил? – начал раздражаться капитан.

– Так ведь они ж ушли.

Капитан бросил пистолет на стол и медленно поднялся с неудобного раскладного стула. Опустив голову, он тяжело вздохнул и снова заговорил.

– Все патрульные северной стены целый час дружно любовались толпой одержимых. И никому в голову не пришла светлая мысль, что в это время другая толпа могла обойти вас, забраться наверх и положить как минимум половину гарнизона.

Капитан снова тяжело вздохнул и поднял полный разочарования и злобы взгляд на рядового.

– Начкара со стены ко мне. – процедил он сквозь зубы.

– Есть! – лишь выпалил солдат и тут же вылетел из палатки.

Капитан обнаружил, что сигарета в зубах все-таки потухла. Тихо выругавшись, он достал серебряную бензиновую зажигалку, которая, конечно же, не пожелала разгореться с первого, второго и даже третьего раза. Окончательно расстроившись, капитан бросил ее на стол рядом с так и недочищенным ТТ, недокуренную сигарету отправил в переполненное мусорное ведро, сам же без сил рухнул на этот неудобный складной стул. Массируя себе виски, он вспоминал те случаи, когда самая незначительная ошибка приводила к гибели патрулей из десятков обученных бойцов. Первые месяцы оказались самыми тяжелыми, тогда солдаты гибли буквально пачками ежедневно. Никого из них не готовили сражаться с психами, которые еще и хитро маскируются. Вот бравый солдат выносит на руках из огня маленькую рыдающую девочку, а через секунду она вгрызается ему в глотку заточенными зубами. А вот бабушка-божий одуванчик вонзает другому бойцу спицу прямо в глаз, пока тот проверяет ее документы. Полевой медик, оказавшийся одержимым, потрошит одного пациента за другим, пока патрульный отлучился в туалет. Стоит лишь на секунду расслабиться, а тебе уже топор в голову летит. Так то секунда, а тут целый час эти дебилы стояли и ничего не делали!

Воспоминания прервал вошедший в палатку начальник караула. Тоже уже немолодой мужчина, в теплой кожаной куртке поверх формы, с неухоженной бородой и таким же уставшим взглядом, как и у капитана.

– Разреш…

– Да сядь ты, Вадим Ефимыч. Давай вот без фамильярностей.

Начкар взял второй стул и сел за стол напротив капитана.

– Ну и чё ты на юнцов-то срываешься? Есть претензии – выскажи их мне, лады, Макар?

– Есть претензии, Ефимыч. Охренеть, сколько претензий! Что за херня? Почему я, командующий северного, мать-его-в-душу, гарнизона, узнаю обо всем говне, творящимся за стеной, последним!? – все сильнее закипал капитан Макаров.

– Так, угомонись! Я не докладывал, потому что на хрен не нужно было! Еще б мне теперь о каждой мимо пробежавшей крысе доклад в трех экземплярах строчить. Пришли и ушли. Мы и стрелять не стали.

– Почему же это не стали? – язвительно вопросил Макаров.

– Потому что патроны мы не из волшебного сундучка достаем, их экономить надо. – так же язвительно ответил начкар.

– Ага. Все экономите, ровно до того, пока вас самих в сундучки не положат, только не в волшебные, а так, в обычные деревянные, один на два метра. – продолжал плеваться желчью капитан.

– Вот когда совсем патроны кончатся и все с горячим сердцем, держа палку в одной руке, а другой прикрывая голую жопу, пойдем в атаку на нечисть во славу великой Отчизны, вот тогда твои сундучки деревянные вовсе не пригодятся, некому будет нас в них укладывать! – чуть ли не прокричал Ефимыч.

Этот весьма мрачный аргумент охладил пыл капитана. Он опустил голову на стол и с шумом выдохнул. Если бы не тридцать тысяч человек за спиной, которых он поклялся защищать, он давно бы пустил себе пулю в лоб от такой жизни.

– Закурить есть? – поинтересовался начкар, который тоже успокоился, позволив себе немного выпустить пар.