Игорь Крымов - На нас смотрят Звезды

На ощупь во тьме, спросонья он потянулся за трубкой,

– Да? – спросил он.

– Господин капитан, господин капитан, прошу вас, срочно поднимитесь на мостик, – взволнованный голос старшего помощника с мольбой звал сквозь треск статического электричества и радиопомех.

Щелкнув прикроватный светильник, Иван первым делом свесил ноги. Он успел взглянуть на часы, когда повинуясь инерции от невидимой силы, он оторвался от уходящей из под его тела кровати и невольно вскочил на ноги. Пробыв в подвешенном состоянии долю секунды, он почувствовал как его тело тяжелеет, будто оно наливается свинцом и если б не выпрямленные его ноги, наверное он давно бы уже сидел на полу под тяжестью своего веса.

И снова провал, и снова взвешенное полу невесомое состояние полета. Потом цикл повторялся. И это каждые десять, двенадцать секунд. Пять, шесть раз в минуту или пять, или семь тысяч раз за сутки. Кто однажды испытал это, тот на всю жизнь заболевал морем.

Что-то не то, – думал Иван, – что-то не так. Половина четвертого на часах, еще не вахта старпома , а второго помощника. Да и качает нас как-то не обычно.

Один пролет по трапу он поднимался с остановками и двигался лишь когда судно уходило вниз.

– Ну што тут у вас дети мои? – спросил он, буквально вваливаясь через проем входной двери на мостик.

В рулевой рубке как обычно было темно, хоть глаза наколи. Гудел репитер гирокомпаса, шумели вентиляторы компьютеров электронных карт и радаров, щелкало реле автопилота управления рулевой машины.

Вот зашипел НАВТЕКС распечатывая очередное навигационное предупреждение. К нему добавился более шумный принтер Инмарсата Си. Ничего необычного для глубокой ночи – рутинные радио передачи.

– Хэави Свэлл господин капитан, – сказал старпом.

– Если не по-украински как обязывает флаг под которым мы бороздим моря на этой посудине, то говорите хотя бы по-русски, – поправил его Иван.

– Необычно высокая зыбь господин капитан, – повторил старпом и поспешил добавить, – скоро снова выйдет Луна и вы сами сможете увидеть.

Зеленый лучик радара бегал по кругу экрана, оставляя необычно огромную засветку. Рефлекторно Иван взялся за ручку потенциометра подавления морских помех, но рукоятка больше не вращалась – она уже стояла на максимуме. И в этот момент за лобовыми иллюминаторами кромешная тьма просветлела. Появились очертания корпуса судна и далее чуть справа по носу лунная дорожка.

Такого он еще ни когда не видел в своей морской практике. Серебро лунной дорожки огромными зигзагами уходило высоко к небесам и там, на гребне волны обрывалось.

– Ни хренна себе, – он ни когда не матерился и вообще он был уверен в том, что в данный момент он ничего не произнес вслух.

Но все присутствующие в рубке слышали его голос, и от этого у них не стало легче на душе. « Сорри если я сказал это вслух это плохо, – подумал Иван, – нужно контролировать свои эмоции».

Уцепившись двумя руками за поручни, он заворожено наблюдал, как нос судна поднимался на гребень набегающей волны. Высоко висевшая в небе луна опустилась на нок передней мачты, затем еще ниже так, что на желтом диске нок судовой мачты вместе с реей образовали зловещий крест. Затем луна убежала обратно вверх, а на ее месте поднялся стеной бледно голубой вал следующей волны, и удар…

– Ни чего себе, – снова повторил Иван, – почему раньше меня не позвали.?

– Было темно Иван Васильевич, – мямлил второй помощник, – ну болтает нас и болтает, я не тратя времени решил заняться корректурой.

– Сколько раз вам твердить, – оборвал его Иван, – на вахте заниматься только наблюдением и ни каких других дел. Зашел в штурманскую рубку, справил свои дела и снова в наблюдение.

Он всегда так говорил с юмором, чтоб у окружающих сложилось впечатление про моряка как про простого солдата, который зашел за блиндаж и оправился.

– Ну вот, – продолжал второй, – я и позвал старпома .

– Меня нужно было звать, меня.

Иван сам испугался от увиденного. Но он их родной отец и на него устремлены взгляды его подчиненных.

– Как ты думаешь чиф ?

– Высота передней мачты семнадцать метров, – отвечал старпом , – учитывая наш крен и дифферент судна, полагаю высота зыби порядка двадцати пяти метров Иван Васильевич.

– Двадцать пять метров, двадцать пять, – бубнил Иван, – корректура, а двадцать пять метров таких волн не бывает, это же целые горы. Цеэлыые ? Понимаю, что было темно, можно было не заметить. Если длина волны в пятьсот метров. Амплитуда качки та же и период тот же десять секунд, погодите дети мои.