Юлия Каштанова - Второй шанс для героя. Часть 2

– Ну, допустим, я вам поверю, – невесело произнес офицер, –

допустим, поверит еще кто-то… Что это изменит? Вы не на своей

земле, так что вы даже не хозяин своей судьбы. Пока весть о вашем

аресте достигнет дворца, пока ее рассмотрят и назад дойдёт приказ

о помиловании, вы будете уже мертвы.

– А суд? – продолжал недоумевать Генри. У него в голове не

укладывалось, как такие абсурдные обвинения могут кого-то убедить, а уж тем более заставить приговорить человека к смерти.

– Думаете, суд вас оправдает? Не смешите меня и себя, граф!

Дон Хавьер найдет сотни свидетелей, которые из жадности или

страха за свою жизнь подтвердят всё, что угодно. Поймите, я не из

желания напугать вас с вами откровенен – просто считаю, что вы

достойны знать правду.

34

Второй шанс для героя

Генри замолчал, крыть ему было нечем. Положение склады-валось отчаянное. Что делать? Однозначно бежать. Но как? У него

в запасе не так много времени. Может, все-таки убить этого…

– Не советую думать о побеге, – предостерег офицер, будто

прочитав его мысли. – Дальше внутреннего двора, в лучшем случае, вы не уйдете. На башнях круглые сутки мушкетёры дежурят и

фитили держат сухими. Если вас не застрелят сразу, то ранят, изо-бьют до полусмерти и бросят в яму, а потом всё равно повесят… ну, может быть, обезглавят, как благородного человека.

Генри вздохнул и покачал головой, грустно усмехаясь. Бред!

Средневековый бред! Надо же было так влипнуть! И это он, уроже-нец третьего тысячелетия, которому выпала редкая удача учиться

на опыте предков!.. Без помощи его современников, хорошо знаю-щих и его, и друзей, здесь явно не обошлось. Интересно, кто конкретно все это подстроил? Кому он настолько мешал? Он ни с кем

старался не ссориться, ко всем относиться ровно…

– Тогда вы можете мне сказать… – он запнулся, покусывая

губу, стараясь создать наиболее нейтральную формулировку. – Что

сейчас с королевой Элеонорой?

– О ней позаботились , – уклончиво отвечал тюремщик и пояснил, перехватив обеспокоенный взгляд пленника и заметив, как тот сжал

кулаки: – Она жива и здорова. Скорее всего, сейчас на пути в столицу.

– Но почему тогда меня не отпустят? Если с ней всё в порядке? – Генри почему-то собеседнику не верил, хотя у того не было

никакого резона лгать.

– Потому что вам больше незачем ее сопровождать. К тому же, вы отличный козырь в руках ее противников. Как и ваши друзья.

Они сейчас, так же как и вы, подозревают всех подряд, и в ваших

рядах зреет раскол.

– Что же с ней будет… – пробормотал молодой человек, но

достаточно отчетливо, чтобы тюремщик услышал. Возможно, поэтому офицер принял странный вопрос-утверждение на свой счет и

решил удовлетворить любопытчтво заключенного.

– Конечно, я не обязан вас извещать, – произнес он, пожимая

плечами, – но я скажу: для вас это едва ли что-то изменит. Ее вы-дадут замуж за австрийского наследника.

35

Юлия Каштанова

Генри непонимающе нахмурился: и история, и книги говорили совсем иное.

– А как же молодой король?

– Хуан Луис Филипп? – парень снова невесело усмехнулся. – Вы

думаете, он ее дождется? – и добавил, с некоторой долей сочувствия

в голосе: – Я бы на вашем месте не брал всё это в голову. Радуйтесь

тому, что вы не будете этому свидетелем, – он сделал шаг в коридор, прикрывая за собой дверь, но задержался на секунду: – Я ничего не

имею против вас, граф, так что можете считать меня кем угодно – пре-дателем, личным врагом – мне всё равно. Я на службе, как и вы. Просто

мы служим разным силам мира сего. И повторяю, даже не думайте о

побеге. Если что-то будет нужно – обращайтесь, оружия я вам не дам и

отпустить не могу, а всё остальное – к вашим услугам.

Вот бы сейчас броситься на наглого мальчишку, одним ударом перебить ему позвоночник, завладеть оружием – а дальше поглядим, чья возьмет!.. Но Генри даже не пошевелился. Он лишь

молча проводил взглядом тюремщика, который вышел и захлопнул дверь. Он слышал, как ключ повернулся в одном, затем в другом замке, потом по коридору простучали шаги…

Генри дождался, пока они затихнут в глубине казематных коридоров, а затем с едва слышным стоном сполз по стене, закрыв

лицо руками. Боже! Что он натворил! «Элка, Элка!.. Ты называла

меня «одним из благороднейших людей»! Как ты могла так во мне

ошибиться? Я же предал и тебя, и друзей! Какой же я после этого