Борис Юрьев - Во времена Николая III

– При наличии смысла можно и умереть на баррикадах. Наша семья на протяжении веков отстаивала интересы страны. Будьте покойны, что мои помыслы и помыслы моих родственников не менее честны.

Ведя оживлённый разговор, Сёма не забыл о роли радушного хозяина и разлил очередную порцию водку в высокие гладкие стаканы. Спиртное заплескалось, призывая к тосту.

– Я спою песню, являющуюся одновременно и тостом, и гимном,– сказал Семён Михайлович.

Он встал, выпрямился и поднял стакан. Михаил внимательно посмотрел на вытянувшуюся фигуру шефа, рассуждая о том, как мало мы знаем людей, с которыми живём бок о бок и которые нас продолжают удивлять. Сёма, держа в руках на четверть заполненный стакан, гнусаво запел:

Первые строки о вещем Олеге, напомнили школьные годы, когда изучался Пушкин. Михаил собирался подпеть далее идущие слова из известного стихотворения, но песнь потекла по другому руслу. Вслушиваясь в звучание произносимых слов, он удивился, почему использовано начало стихотворения поэта, который был в последние годы не в милости у самодержавия и которого, по версии Сёмы, хладнокровно убили, когда он надоел свету своими любовными похождениями. В ходе следующих строф Михаил понял, что, государи могли ссылать стихотворца в ссылку, но они чтили гения и жаждали, чтобы он слагал песни о династии самодержцев.

Сёма продолжал свою песнь:

Используя кулак в качестве острия копья, Сёма трижды наподдал сзади по воображаемым убегающим врагам и закончил песню:

Песня лилась заразительно. Михаил, вторя певцу, успел трижды прокричать: ура, ура, ура!

Произносимые слова для него воспринимались звучными сочетаниями, не более, в то время как Невыездной самовыражался. Выпив и закусив, Михаил возвратился к теме песни.

– Вы относите монархию к идеальному строю?– спросил он, вспомнив недавно видимый сон, где сам выступал защитником монархического строя.

– Разумеется,– ответил Сёма.– Хаос и распад России начался после свержения самодержавия. Всё хорошее, что создано в России, относится к монархическому строю. В династии Рюриков триста лет постепенно преумножались богатства страны. Иначе и быть не могло при переходе престола от отца к сыну, когда наперед известен наследник и отсутствуют мотивы извечной борьбы за власть и переустройства общества. Гарантом стабильности служит государь, помазанник божий, служащий для подданных непререкаемым авторитетом, судьёй и повелителем, постоянно думающим о судьбах страны и заботящийся о народе. При демократической форме правления, где результат зависит от выборов, кому-то всегда хочется манипулировать бюллетенями. Ориентироваться на большинство опасно. Ещё в четвертом веке до нашей эры на камне, стоящем перед входом в храм Аполлона, начертаны семь заповедей, последняя из которых гласит, что худших всегда большинство. Историю народов творят не толпы, а личности и многое зависит от того, кто находится у власти. Вам, молодёжи, на уроках истории излагали философскую премудрость о революционной ситуации, возникающей в период, когда правящие не способны управлять государством, а угнетённые классы более не намерены мириться с существующим строем. Что-то же надо объяснять массам. Возникновение революционной ситуации зависит от личности правителя. Есть сильные цари, а есть слабые. При сильных царях государство становится мощным, при слабых владыках оно распадается. При Иване Грозном и Петре Великом невозможно возникновение революционных ситуаций, а при Николае Втором и Горбачёве начинаются брожения в обществе, смута и свершаются революции.

Михаил внимательно вслушивался в произносимые слова, пытаясь найти общность между тем, что говорит Сёма и тем, что говорил сам во сне, вернее связанный с ним персонаж из сна, защищающий монархический строй и находил много общего в трактовках. Увиденное во сне он оставил за пределами логических размышлений, не имеющих ничего общего с действительностью. Высказывания шефа он тоже, признав интересными, оставил без последствий, считая восстановление монархии в современном обществе нереальным. Отстраниться от грядущих перемен, стоящих на повестке дня, Михаил не мог отмахнуться. Показалось резонным оставить существующий строй без изменений и ввести многопартийную систему, которая осуществила развитие страны без ненужных революций.