Борис Юрьев - Во времена Николая III

– Всё в порядке,– сказал Семен Михайлович, усаживаясь за свободный стол и убедившись, что все сотрудники видят его.– Ваша командировка, Михаил Валерьянович, подписана.

В трёх комнатах, относящихся к лаборатории, Сема чувствовал себя властелином. По существу, лаборатория была его домом. Повернувшись вполоборота к сотрудникам, он раскрыл папку и, обратившись к Михаилу, торжественно повторил:

– Оформляйте командировку.

Михаил встал и направился к шефу.

– Как прошел урок английского языка?– поинтересовался он, беря в руки заявление на командировку.

– Блестяще,– ответил шеф.– Наш директор, Виктор Иванович, говорит, что ему очень помогают мои уроки. В будущем месяце у него намечается командировка в Англию, к которой следует максимально, насколько возможно, подготовиться.

– Вы задаёте упражнения на дом? – спросил Евгений, наклонившись и подавшись в бок, чтобы не терять из видимости Семёна Михайловича за маячившей фигурой Михаила, возвращающегося к своему столу.

– О чём вы говорите?– недоумённо ответил вопросом на вопрос Семён Михайлович.– Какие домашние задания для человека, всё схватывающего на лету?! У Виктора Ивановича нет времени дома заниматься английским языком. Он говорит, что на работе так выматывается, что дома ни до чего не доходят руки,– серьёзность шефа улетучилась и глаза заискрились. Речь потекла гладко и торопливо, напоминая летящий поезд без тормозов.– У Виктора Ивановича отличная память и ему вполне достаточно того, что он получает во время уроков.

Сема не скупился называть директора по имени отчеству, подчеркивая, тем самым, статус директора и свое уважение к нему.

– Имеются видимые результаты от обучения? – спросил Михаил.

– Безусловно,– утвердительно ответил Семен Михайлович.– Виктор Иванович говорит, что имеющийся запас слов позволяет ему схватывать смысл разговора в пиковых ситуациях и, главное, его начинают понимать англичане, когда он начинает говорить. Он может, что очень важно, не только понять, что ему говорят, но и высказаться. Он уверяет, что его понимают иностранцы. Это приятно. В качестве примера директор привел случай возвращения домой из последней командировки, когда он успешно поговорил в самолёте с сидящим рядом американцем.

– Вы знаете, Семён Михайлович,– сказал мне Виктор Иванович,– когда я обратился к рядом сидящему пожилому джентльмену, он, представляете, понял меня.

О чем же Вы, Виктор Иванович, интересно, спросили его?– поинтересовался я.

Я сказал: I am is rashin,-ответил Виктор Иванович.

– Что ответил американец на вопрос Виктора Ивановича?– спросил Михаил.

Oh, yes,– был ответ. Известно, что писатель Горький, выйдя на Тверскую улицу, безошибочно определял не только откуда родом встречный, но и его специальность. Особой трудности не представлялось, чтобы определить национальность директора, и не обязательно американцу для этого быть великим физиономистом.

Семен Михайлович, как великий артист, сыграв роль, смотрел на публику, ожидая реакцию в зале. Последнюю фразу шеф произнес, улыбаясь сквозь слёзы, еле сдерживая подступающий взрыв хохота. Он снял очки и тыльной стороной руки потер переносицу. Саша и Лидия, изучавшие немецкий язык, не до конца поняли шутки и вежливо улыбнулись. Михаил, не сдерживаясь, рассмеялся. Совместное употребление am и is, говорило о начальном этапе ученичества. В институте любили повеселиться, замечая промахи коллег, и Михаил с удовольствием подсмеивался над проделками шефа.

– Что вы ещё прошли сегодня?– спросил он, закончив смеяться.

– Да какие там занятия?– махнул рукой шеф.– Сообща разгребли почту и папку с приказами по институту, поговорили о делах. В конце беседы поговорили о результатах его последней поездки в Соединенные Штаты. На днях Виктор Иванович собирается в актовом зале выступить с комментариями о поездке и продемонстрировать фотографии. Мы получим удовольствие от просмотра. Профессиональные очерки Виктора Ивановича о зарубежной технике для специалистов, не имеющих возможность взглянуть, что делается за пределами страны, всегда воспринимались с восторгом.

Беседа по обучению директора английскому языку затягивалась. Михаил с грустью осознал, что в познании английского он ушел не далеко от директора. Пятнадцатилетнее изучение иностранного языка в школе и институте не привели даже к знаниям разговорного языка. Оставалось сделать заключение, что английский язык ему не подвластен и по логике вещей не следует уж очень смеяться над Виктором Ивановичем. Как бы в развитие его мыслей Семён Михайлович стал доказывать, что английский язык очень прост. Он встал, подошел к висящей на стене доске и взял в руки мел. Работая в учебном институте, Сема вывел правило, что уставшие студенты просыпаются и внимательно начинают следить за тем, как преподаватель пишет формулы или рисунки. Вот почему он советовал своим ученикам, выступающим с докладом о проделанной работе, периодически покидать кафедру и с указкой в руках идти к висящим на стенах таблицам и графикам. Он мог вслух произнести незамысловатые фразы, но посчитал разумным для наглядности написать две строчки: