Алексей Галушкин - Пустота в квадрате. Том 1—4

Хотелось бы в баньку, да пива, но были только тюбики, в основном с пюре и котлетами. А еще был совсем большой тюбик для меня, в котором я душ принимал. Но и на том спасибо, ведь могло и этого всего не быть, если бы посреди открытого космоса мне не повстречался техмодуль обеспечивший меня энергией. Если бы не он, был бы я уже как замороженный полуфабрикат в холодильнике, но я же тем временем мечтал не меньше, чем о покорении Пояса Койпера, куда пока что не только человек, техника даже почти не летала.

Вот только подумайте, Гагарин облетел Землю на высоте 302 километра, а я улетел от нее на четыре с половиной миллиарда километров и это если по прямой, а мы тут в космосе прямыми путями не летаем вообще-то. Дальше меня только Вояджеры с «Новыми горизонтами» забрались! Но ведь это обычные беспилотные маленькие жестянки, а я тут сам лично присутствую!

Короче говоря, что-то после тюбика пива меня начала распирать гордость за свои достижения. Пусть и случайно, но я же здесь первый! Жаль только, что никто не в курсе. Мощности и точности настроек моих передатчиков было недостаточно, да и приемники тоже молчали. Да что там, если бы даже хватило мощностей, никто меня здесь не ожидал увидеть…

И вот вылезая из душа на таком подъеме… вдруг меня так тряхнуло, что я, со всего маху, не помню уже каким местом, влетел в противоположную стенку. Свет погас, и я подумал, что все – конец мне пришел на столь мажорной было ноте.

Но конец пока не прилетел. Мое заключение о полном нокауте было преждевременно, потому что, если бы все закончилось, то все бы и закончилось, а я пока чем-то что-то о чем-то думал – значит существовал.

Судя по тому, что я не отлипал от стенки капсулы, мой корабль выписывал активные кульбиты в открытом космосе, крутясь, как подбитый волчок. Наверное, но не точно…

Я сильно ударился затылком, голова кружилась и болела, что несколько мешало здравым рассуждениям без нытья. Да и вообще, меня порядком приложило о стену. Хорошо хотя бы, что на ней в этом месте ничего жесткого не было. Иначе так что еще и сломать недолго. Но в целом, кроме ушибов я был более-менее цел. Но опять же, это не точно, потому что темно было и ничего не видно.

Вообще странно, если бы я налетел на какой-либо значительный космический объект или он на меня, то на этих космических скоростях от моей станции мало чего должно было остаться, кроме брызг металла, рассеянных по бескрайним просторам Вселенной и поглощенных массивными объектами, а потом и вместе с ними черной дырой. Это в случае объекта нормальных размеров.

Если же объект, протаранивший меня, был бы маленьким, то он просто прошил бы мою станцию, примерно, как пуля, разгерметизировал ее и мои потроха, раскиданные в разные стороны перепадом давления получше, чем самым злобным чужим, были бы уже заморожены на стенках этой дырявой консервной банки.

Но нет же, я был жив. Станцию болтало жутким образом. Но, по-видимому, в общем и целом она была не разрушена. Только вот понять, как так это могло произойти я был не в состоянии.

Так что же случилось и что делать?!

В кромешной темноте наощупь я добрался до пульта управления. Кое-как перешел на резервное питание. Ведь ранее я все перенастроил на прямое энергоснабжение с реактора в целях продления жизнеспособности аккумуляторных батарей.

Зажглось тусклое аварийное освещение. Компьютерная система перезагружалась. Снова заработала система жизнеобеспечения: воздух пришел в движение, остальные системы возвращались в нормальный режим функционирования.

Когда компьютер полностью загрузился, я увидел, что потерял контакт с реактором. Питания на контактах не было. Первой мыслью у меня было – может это реактор рванул?!

Включил внешний обзор. С системой видеонаблюдения дела обстояли не лучшим образом. Из десяти камер работали лишь две, одна из которых была направлена в космос, а вторая захватывала часть моего модуля. С камерами технического модуля вообще связи не было, собственно, как и со всей его электронной системой.

В общем, ничего ни хорошего, ни плохого по камерам я не увидел. Даже и не знаю, в качестве какого знака, положительного ли или отрицательного, стоило это все пока трактовать. Что точно требовалось, натягивать скафандр и скорее наружу выбираться, оценивать масштабы ущерба лично и быстро исправлять то, что там произошло из нехорошего.

Выровнять станцию в пространстве было пока невозможно, так как я потерял управление над техническим модулем, а он у меня был теперь маневровым. В моем топлива не осталось совсем.