Бэа и Спри уперлись в щитовую дверь.
– Открывай. Заходи внутрь, быстро! – Спри прицелился в неторопливо вышагивающую по их направлению фигуру титана.
– Заходи! Что ты встал? – орала Бэа уже изнутри помещения электроснабжения, держась за металлическую створку двери.
– Еще один шаг и я выстрелю. Назад! – рявкнул Спри, но Атлас лишь изучающе накренил голову, сперва в правую сторону, затем в левую: зоолог вел эмпирические наблюдения в поле. Робот сделал резкий выпад вперед, за что вмиг лишился правой верхней части головы – расплавленная начинка обнаженных нейроузлов перемешалась с лопнувшими фоторезисторами глаза. Длительность намагничивания электрической цепи не позволяла рельсотрону оперативно перезарядить электродные рельсы: возможность добить монстра вторым выстрелом была упущена.
Атлас тыльной стороной кисти откинул винтовку в сторону, второй рукой полоснул металлическим острием когтей сверху вниз по Крео. Чудо увертливости иайдо спасло Спри от расчленяющей атаки: буси-до резким толчком ноги отпрыгнул назад, отделавшись тройным разрезом по самозатвердевающему гелю куртки. Он мимолетом ворвался в электрощитовую и запер дверь изнутри.
Пять тяжелых ударов оставили вогнутые отметины на двери: от попадания в комнату Атласа отделяло несколько сокрушительных атак – ускользнувшие от него Бэа и Спри оказались в ловушке, комната была тупиком. Они отсрочили свою смерть на жалкие минуты.
Теснота комнаты сгущалась нездоровой карминовой подсветкой, заливавшей чулан; между стенами мог вместиться только один человек. Казалось, что из гнетущей палитры помещения, где красный цвет подвергся богохульному осквернению, и были отлиты глаза пробивающегося внутрь исчадия. Последний удар был нанесен с большей яростью, чем предыдущий.
– О, Господи, оно почти пробилось сюда! – глаза Бэи отказывались выхватить из площади электрощитовой хоть что-то, напоминающее средство обороны. – Я готова, Спри, я готова. Пусть оно нас убивает. В клочья, прям в клочья разорвет! Господи, нам – конец…
– Успокойся, успокойся, – ни намека на грубость, ни йоты осуждающей острастки: речь Крео Спри невероятным образом обратила вспять достигшую точки бифуркации панику девушки. Он словно жил вне горизонта событий текущей действительности, а двухметровое чудище, вырывающее с корнями последний защитный барьер, для него было не меньшей помехой, чем лужица, бездумно разлитая дождем на пути. Дождь – последующие слова, как струйки бодрящей прохлады душа, блаженным мотивом веры оседали на ее успевшее приговорить к закланию сознание: – Что ты говорила там на корабле, мм? Ты помнишь? – удары Атласа за спиной стали еще невыносимо ожесточеннее, но сосредоточенности Крео это было ни по чем. Он смотрел Бэе в глаза, приобняв за плечи. – Говори, ну что же ты? Тот человек, к которому ты до сих пор неравнодушна, пообещал тебе, верно? Что он пообещал?
– Что я буду первой, с кем он выйдет на связь, когда Аэксинавра Бесконечная под его командованием выведет флотилию «Световых горизонтов» до готового нас принять нового дома, – две тончайшие слезинки пустились на перегонки параллельно друг другу, девушка сквозь всхлипы улыбнулась. – И что он будет ждать меня, во что бы это ему ни стало.
Крео горделиво развел кончики губ в одобрительное выражение поддержки:
– И как его звали. Скажи мне? – он был нежен и непоправимо одинок, как осенний листопад. Бэа не отрывала от него глаз.
Она вновь очутилась в плену вспышек из прошлого, его расслабляющий томительной сепией фильтр напоминал об уюте, который девушка находила в достопамятных днях работы на верфи. Приземистая кубатура машинного отделения, ионно-плазменный карандаш в руке Ханаомэ Кид: только что юная художница закончила наносить стилизованную под резьбу фразу на покинувшем языке. Она опустила карандаш, открыв себе вид на любимого. Это был на незначительную разницу старше ее мужчина: его статность, выпячивающая даже через адмиральский китель – в том числе могучей грудью – не отпускала молоденькую стажерку «Терпла и Логан» из объятий жаждущего им покровительства и обожания, которые сводили с ума горячее сердце девушки.
– Его звали… – девушка не могла вырваться из крепко сжатых рук призрака, который не отпускал ее из машинного отделения Аэксинавры Бесконечной , – Бонумэ Рэйшо. Его звали Бонумэ Рэйшо, – Бэа смотрела сквозь пелену времени : варп-установка, а перед ней два излучающих пар обнаженных тела находились во власти друг друга. Девушка вспомнила ласку каждого его касания, сквозь мысли пробирающуюся дрожью по телу, каждое легкое удушье, которым пилот флагманского судна в порыве страсти притягивал ее к себе, пока она извивалась на нем, словно на ритуальном алтаре, в удовольствие жертвуя своей чистотой.
Читать дальше