Дмитрий Котенко - Дериват

– Но это все догадки, верно? – уточнила Ханаомэ Кид. – Прошу прощения за грубость, но, мистер Клем, я договаривалась о вашем участии именно как геолога, а не ядерщика. Вы готовы пойти на риск… нет, вернее – Вы готовы помочь мне с моей убежденностью в аномальности этого, как вы сказали, артефакта и подкрепить апостериорной научной строгостью априорную женскую категоричность?

– Вот это ты завернула, Кид, – коллега по комиссии всегда сдавался перед бессознательным со стороны Бэи очарованием ее местами нелепого, но увесистого тезауруса.

– Я могу судить лишь по маленькой панораме, нарисованной лазерами проекторов, – стал оправдываться в собственной честности юный геолог. – И, да, моя специальность – не физика управления ядерными процессами, но, тем не менее, я с ней не понаслышке знаком. Нужно идти внутрь, чтобы убедиться в моих заключениях, выведенных на клочке жалкой голограммы. Не в обиду Аполло!

– Тогда нам ничего не остается, кроме как сделать это. – Каждый в тот момент услышал призыв Крео Спри, однако, куда важнее была панорама сплошного лицевого паралича, отправившего команду переваривать предложение сделать шаг в пустоту, обратную сторону которой припекало тремястами миллионами градусов. В похожие моменты человеческое безучастие, мирно плывущее в фарватере разумной безамбициозности, принимается нервно бить тревогу: отец ты или мать, дочь или сын, которые своей потерей сделают горе родителя непереносимым, или муж, поклявшийся любимой быть ее оберегающим бастионом, или же сама жена, отдавшая ему всю себя, – никто не горел лихорадочным азартом эмоционально непривязанных к бытовому уюту Спри и Бэи дать вызов судьбе. – И лучше нам не медлить.

Трое солдат клином вели пару гражданских смельчаков. Этими безбалластными семейной привязанностью людьми были Крео Спри и Ханаомэ Кид. Поисково-разведывательная группа стремительно приближалась ко входу в комплекс, окруженному ореолом неизвестности. Крео проводил взглядом металлический указатель с припиской на покинувшем языке. «Кадараш» – вот, что, со слов Ханаомэ Кид, улавливающей особенности усопших лингва франка, было напечатано на блестящем корпусе прямоугольника.

– Пошлем туда беспилотных минидроидов, – предложил Г’Бэй и посмотрел на Ханаомэ Кид сквозь синеву голограммы стола в надежде сыскать одобрение.

– Не получится, – категорично отрезал Гек.

– Почему это?

– Ни пролетит беспилотник двадцати-тридцати метров вглубь комплекса, как тут же связь с ним будет обрублена железобетонными сводами структуры. Открытый в подземелье шлюз даст минимум продолжительности связи. Вы же сами видите, что пространственно-геологическая модель воссоздана за счет импульсов пневмопушки, а не при помощи радиоволн, которые не улавливаются нашим оборудованием. Единственная сотовая инфраструктура, имеющая доступ к нутру комплекса, а именно к порт-плагам, Аполло-2 так и не обнаружена.

– Открытый шлюз? – неуверенно переспросил Клинтрек. – О чем Вы, Клем?

– Ах, да, конечно, – не в таком блеклом свете разоблачения Клем хотел открыть группе свою пойманную за хвост фортуну – а с большей торжественностью и наигранным таинством. – Тут такое дело. Начерченная компьютером геометрия пространства, если вы обратите внимание на восточную, относительно мисс Кид, часть рисунка, выдает на окончании одного из коридоров постоянно меняющуюся текстуру модели, – геолог вытянул туловище в сторону описываемой точки, словно морж, опершийся ластами об бортик. Секунду другую он искал нужное место и наконец ткнул пальцем в бестелесный воздух. – Тут.

– И что это?

– Колебание. Шейдеры Аполло, к сожалению, не смогли дорисовать коридор в его точной фактуре из-за отдаленности пневмовыстрелов геолого-разведочного оборудования, но видно, как динамика рисунка постоянно колышет голограмму, будто шаловливый кот играет со шторой. Мое предположение, это – ветер, редким гостем заглядывающий в подземелье.

Экспедиция, пройдя еще несколько метров, увидела, как перед ними представляется вход в комплекс. Малость приоткрытый шлюзовой гигант, видом напоминающий дверь в форме блюдца, любезно зазывал гостей не принадлежащими ему пучками веток, оплетенными ветром в подобие длани, – так же, как костлявые пальцы коварной колдуньи вкрадчиво протягивают ладонь ко входу в обветшалую избушку. Сквозняк пробуждал голосовые связки длинных стен тоннеля и медоточиво приглашал путников зайти внутрь, проследовать за шлейфом своего обманчивого говора.