Джеймс Уиллард Шульц - В стране врагов

– У меня на это свои причины, – коротко ответил он.

Его тоже беспокоило то, что ночь была пасмурной и нельзя было увидеть звезд или отдельных холмов на равнине; он боялся, что не сможет выйти к реке в том месте, где собирался через нее переправиться – немного выше устья реки Толсторога.

Утро настало, когда мы были еще на равнине, но, несмотря на темноту, с пути мы не сбились – невдалеке мы увидели обрывы по берегам обеих рек. Приблизившись к краю долины большей из них, мы остановились и осмотрели ее вверх и вниз, и долину меньшей реки – нигде над ними не поднимался дым от очагов вигвамов, нигде не было видно лошадей; насколько хватало глаз, на зеленой траве мирно паслись или отдыхали бизоны, антилопы, лоси и олени. Между нами и большой рощей напротив устья Толсторога паслось большое стадо бизонов. Отец долго смотрел на них и наконец сказал нам:

– Мы не должны их потревожить, нужно их обойти.

После этого он повел нас назад по равнине и на запад, потом спустился в долину, где не было животных, которых мы могли бы напугать – только несколько оленей. И там, усталые после долгого и трудного ночного пути, мы расположились на отдых в большой роще из ив и хлопковых деревьев, раскинувшейся вдоль берега Лосиной реки, быстро развели бездымный костер из веток, поджарили и поели мясо лося, которого я убил на склоне Желтой Горы. Потом отец остался наблюдать, а мы с мамой легли спать.

Солнце перевалило далеко за полдень, когда отец разбудил нас и сказал, что теперь наша очередь дежурить и мы должны разбудить его, когда солнце будет совсем рядом с горами. Лошади паслись или отдыхали в середине рощи, особого присмотра за ними не требовалось, поэтому мы вышли на опушку рощи и сели там.

На берегу, между нами и склоном долины, паслось несколько старых бизонов, а ниже, напротив устья Толсторога, расположилось большое стадо коров и телят, которое мы утром не хотели спугнуть. Картина была совершенно мирная, но мама была в очень подавленном настроении.

– Этой ночью мы пересечем реку, войдем в страну Ворон. О, сын мой, сын мой! На другом берегу, я боюсь, нам придет конец, – сказала она мне.

– Нелегко будет пересечь такую большую реку; может быть, в ней мы и найдем свой конец, – сказал я.

– Да, может и так. Но это лучше, чем быть убитыми Воронами, – ответила она.

И мы надолго замолчали.

От размышлений нас отвлекло появление волка, который вел себя довольно странно. Он пересек открытое место и вошел в рощу ниже того места, где сидели мы. Ветер дул вниз по долине, и мы ожидали, что он выбежит и побежит на равнину, учуяв наш запах. Но нет! Поняв, что мы близко, он остановился ненадолго, снова и снова обнюхивая воздух, а потом, виляя хвостом и оскалившись, пошел вверх и, остановившись в десяти шагах от нас, завилял хвостом еще быстрее и оскалился еще больше, и то подступал к нам, то отходил, словно желая сказать нам: "Я хочу подружиться с вами, но боюсь".

Я встал и сказал:

– Волк, хороший волк, иди сюда.

Я протянул руку, и он подошел ближе, оскалившись еще больше, но отпрянул, когда я попытался коснуться его головы. Я снова заговорил с ним, и, когда я приблизился к нему, он не отступил. Я осторожно коснулся его мохнатой головы, и он лизнул мою руку, а потом, поднявшись на задние лапы, положил передние мне на плечи и лизнул мое лицо. Я похлопал его, провел рукой ниже и обнаружил у него ошейник – ремешок из мягкой кожи, украшенный вышивкой из игл дикобраза. Мы рассмотрели его; такой работы мы раньше не видели. Мама очень испугалась.

– Хозяин этого ручного волка должен быть недалеко отсюда, – сказала она.

Я сел. Волк покружил вокруг, обнюхивая кусты и деревья, а потом сел рядом со мной и положил голову мне на колени. Зверь мне понравился; я хотел бы, чтобы он стал моим. Своих собак мы оставили у своих родичей, когда пустились в дальний путь на юг. Этот волк мог стать нашим сторожем, нашим тихим часовым; он не станет лаять, увидев или учуяв человека, но своим поведением предупредит нас о его приближении. Услышав собачий лай, он завоет, но волки всегда воют, что бы ни случилось – они так предупреждают друг друга о приближающейся опасности, о том, что найдена добыча – животное, умершее от ран, или завязшее в зыбучих песках на берегу реки, или о том, что нужно собраться, чтобы загнать стадо антилоп, или окружить и завалить одинокого старого бизона. А этот волк был самцом, но при этом добрым. Подобно людям, волки любят своих детей и заботятся о них, охотятся для них и приносят им мясо, пока те не вырастут достаточно для того, чтобы охотиться самостоятельно.