Джеймс Уиллард Шульц - В стране врагов

День почти закончился. Мы с нетерпением ждали прихода отца и разговаривали о том, как спаслись от медведей. Лошадей мы не привязывали, и они спокойно отдыхали у самой реки, выше рощи, в которой мы укрылись. Я предложил пойти наверх, к отцу, туда, где играл Старик, но мама не согласилась: нельзя его тревожить, сказала она. Солнце уже садилось, когда мы увидели, как он спускается по долине. Мы побежали ему навстречу и рассказали о нашем приключении с медведями.

– Ну что же, вы не пострадали, с вами все хорошо, а мне было послано хорошее видение, пока я спал там, на этом священном месте. Так что сейчас мы приведем лошадей в рощу, нагрузим их и продолжим путь, – сказал он.

– Но мы не сможем этого сделать: один из медведей в роще, второй рядом с ней, у туши бизона, которого убил наш сын, – возразила мама.

– Они так наелись, что не думают ни о чем ином, кроме сна, а поскольку ветер дует вниз по долине, лошади их не учуют. Пойдем, уложим вещи и двинемся в путь, пока совсем не стемнело, – ответил он, и возразить нам было нечего.

Он оказался прав: пока мы седлали и грузили лошадей, медведи не появлялись, но мы с мамой боялись вздохнуть полной грудью, пока не пересекли реку и не поднялись по южному склону долины.

Следующим утром, вскоре после рассвета, мы остановились на ручье Переброшенной Веревки 6, у подножия гор. Здесь тоже повсюду были стада бизонов и антилоп, и, пока мы снимали поклажу с лошадей, я предложил добыть что-нибудь на завтрак с помощью моего ружья. Но нет. Отец сказал, что заряды надо беречь на крайний случай, и для того, чтобы добыть пропитание, следует использовать лук и стрелы. Его приказ меня очень огорчил: мне нравился грохот выстрела, следующий за ним удар пули в тело выбранного мною животного, а потом как животное падает. Да, с ружьем я себя чувствовал таким же могучим, как Гром-Птица со своими огненными стрелами. Я сказал о том, что думаю; отец рассмеялся.

– Почему ты смеешься? – спросил я.

– Если ты так действительно думаешь, почему ты не защитил свою маму, застрелив медведя?

– Ты сам хорошо знаешь, что даже из ружья нельзя наверняка застрелить такого сильного и живучего зверя, – сказала ему мама.

– Я не стал стрелять в него, потому что боялся, что мы встретим свою смерть так же, как и Красное Перо прошлым летом: мы нашли его мертвым и растерзанным, рядом было его разряженное ружье и мертвый гризли, пораженный в сердце, – сказал я.

– Тут ты совершенно прав; я не шучу, – серьезно ответил отец. – Медведи, настоящие медведи, намного сильнее нас, ходящих на двух ногах. Они тоже могут так ходить; их тела, не считая головы, выглядят почти как наши. Они наши родичи – родичи, которые нас ненавидят. Старайся избегать их, сын мой, при любой возможности. Ну, а нам нужна пища. Я ее добуду. А вы двое пока собирайте хворост и разводите костер.

С этими словами он сел на самую быструю нашу лошадь и пересек ручей, направляясь к небольшому стаду бизонов, идущих к воде. Они увидели его, повернулись и побежали обратно, но, прежде чем они добежали до подножия склона, поднимающегося к долине, он уже был среди них и выпустил стрелу, которая глубоко вошла в бок коровы-двухлетки. Мы видели, как она упала, и как он спешился рядом с ней. Когда костер прогорел, прекратившись в груду раскаленных углей, он вернулся к нам, принеся язык и лучшие части мяса. Мы скоро утолили голод, и, зайдя в рощу, разгрузили лошадей, легли и уснули.

Следующая остановка была на Маленькой реке 7, самом северном потоке их тех, что стекают с больших гор и текут на юг и восток, впадая в Большую Южную реку, оттуда мы прошли к Березовому ручью, дальше к Молочной реке 8, и потом, пропутешествовав всю ночь и значительную часть дня, остановились на Большой реке 9, там, где в нее впадает река Верхушек Скал 10, чуть выше верхнего из водопадов Большой реки.

Здесь мы нашли следы недавно покинутого лагеря нашего племени – несомненно, пикуни; сотни следов от мест, где стояли вигвамы, пепел в очагах был еще легким и пушистым, вокруг валялась выброшенная одежда и изношенные мокасины, вышивка на которых несомненно показывала их принадлежность пикуни. Мы также поняли, что люди, покинувшие лагерь, направились по тропе вниз по реке, несомненно отправившись в форт Больших Ножей Много Домов, чтобы продать добытые за зиму меха.

Когда мы сидели вокруг маленького костра и ели поджаренное на нем жирное мясо, я заметил, что отец пребывает в хорошем настроении, а мама, печально глядя на него, хочет, и в тоже время боится, спросить что-то, что ее мучает.