Ольга Гуляева - Афрофикшн

Для меня в какой-то момент стало нормой, что незнакомые женщины, да и мужчины, зачастую, не склонны к дружелюбию, по крайней мере у нас в России. Улыбчивую белозубую Америку вспоминать даже не хочется (единственное место на земле, где мне радовались всегда и все. Пусть и фальшиво, пусть). Но даже привычная к суровым нравам соотечественников, я поежилась от таких неприкрыто холодных взглядов.

В чем же, в чем мое такое существенное отличие от Даниэлы? Я яркая и красивая. Красота моя чуть мягче, я бы сказала натуральнее. И тут же задала себе другой вопрос. А с каким лицом в уборную зашла я? Испуганным? Затравленным? Я ведь никогда не улыбнусь первой. А Даниэла наверняка зашла вся сияя, и сияние это притягивало и восхищенные взгляды, и комплименты.

Когда я заперлась в кабинке, мне в голову пришло сравнение со сказкой «Морозко». Насколько по-разному две девушки сходили в один и тот же лес, так же по-разному мы с Даниелой посетили уборную. Но я-то не неотесанная и не грубая. Видимо, в наше время какие-то другие качества мешают успешному исходу каких-либо начинаний.

Я так много думаю о Даниеле, столько сравниваю и так увлекаюсь рассуждениями связанными с ней, что чуть не проехала свою остановку. Этого еще не хватало, и так на счету каждая минута, ведь я точно не уложусь в отведенное для обеда время. Хорошо, что у меня в офисе никто не стоит на пороге с часами. Иначе мне бы точно не удавалось совмещать несколько работ. Деловые люди не хотели встречаться вечерами, когда я свободна. У них это время либо для семьи, либо для тусовок.

***

Даниела как всегда появилась неожиданно. Под Новый год. Мы снова встретились в лобби-баре ее любимого «Ритца». Я очень соскучилась по ней и с жадностью ждала, с чего же она начнет свой рассказ.

Началось, как всегда, с прекрасного. Как красиво подсвечен праздничный центр. А если б я видела, как украшена Прага! Но у нас все равно лучше. Снег добавляет ощущение волшебства.

Надо же, даже в снегопаде, который прокляли уже все коммунальные службы, автомобилисты и пешеходы, Даниела нашла неоспоримые плюсы.

– Я обожаю зиму. Время глинтвейна и уютных вечеров у камина. Кстати, на днях наконец закончился ремонт в моем загородном доме. Отчасти поэтому я так надолго пропала. Теперь буду чуть посвободнее.

– У вас до этого не было недвижимости в Москве? – иногда я позволяла себе любопытство, которое в рамках нашего сотрудничества не выглядело наглым.

– О, была, конечно. Просто я люблю отели. У меня столько встреч. Чтобы не приглашать всех к себе домой и не колесить целый день по городу, я останавливаюсь на какое-то время в самом центре города, чтобы быть доступной для всех. И мне тут нравится. Всегда держат номер с любимым видом для меня.

Я высказала смелое предположение о том, что тогда мы, возможно, успеем закончить книгу к концу зимы, не учтя, что никакая недвижимость не удержит Даниелу долго на одном месте.

Мы снова заказали еду: по легкому салату и чай с конфетами ручной работы. Выбирать конфеты Даниела потащила меня к витрине буфета.

Диалог идет туго. Даниела постоянно на что-то отвлекается, мысли путаются, она крайне возбуждена. Я начинаю нервничать. От встречи после долгого перерыва я ожидала плотного материала, который разовью на несколько глав. Но пока работать решительно не с чем. Приходится помогать вопросами.

– Кира, сейчас к нам присоединится мой знакомый. Надеюсь, вы не против, – сказала она, проигнорировав мой последний вопрос.

– Даниела, мы можем продолжить в другой раз. Без проблем.

– Нет-нет, останьтесь, пожалуйста. А вот и он. Кира, познакомьтесь, это Макар.

Я сразу понимаю, кто передо мной. Это тот мужчина, с которым Даниела спит. И он идеально подходит для этого. Его сложно не захотеть, но и полюбить невозможно. Потому что он слишком гладкий. Безызъянный. Лишенный той самой доли «вопреки» в которую можно отчаянно и беззаветно влюбиться. Он умный и добрый, никогда не обидит. Он красивый, холеный, но не альфонс. Он – ровня Даниеле, они похожи настолько, что никогда не будут вместе, но никогда и не разойдутся, потому что идеально чувствуют и понимают друг друга.

Даниела тепло представляет меня, и ровно настолько тепло он меня принимает, как будто сливаясь в единое целое с восприятием Даниелы.

Я никогда не думала, что свободные отношения могут выглядеть так органично. В моем мире они рано или поздно перерастали во что-то безобразное, причиняли боль. Они засасывали в себя как воронка. Но в случае с Даниелой и Макаром такое развитие было исключено. У них слишком много интересов помимо друг друга, чтобы увязнуть в этой связи.