Ольга Гуляева - Афрофикшн

Каждая наша встреча даже после небольшого перерыва сопровождается словами: «Ой, Кира, вы себе не представляете! За эти дни набралось материала на целую книгу». У меня начинало складываться стойкое впечатление, что некоторые пришли в этот мир, чтобы жить и брать от него все, а некоторые, чтобы наблюдать. И больше всего на свете мне хотелось покинуть трибуну наблюдателя и занять почетное место на главной арене. И только вдохновляясь примером Даниелы, я допускала мысль, что это возможно. Но есть загвоздка – все упирается в деньги, в большие деньги, которые я должна как-то заработать сама.

Январь 20*2

***

Когда я взялась за ручку стеклянной двери, за которой виднелась маленькая кофейня, предварявшая вход в библиотеку, все фонари на Чистых разом погасли. Я не верю в знаки, но люблю отмечать детали. У меня избирательная память, но все что происходило дальше – отложилось в ней фотографически. Потому что когда встречаешь способного заинтересовать тебя человека, да еще и вот так вдруг, все декорации происходящего впечатываются в память не хуже его образа. Погасшие фонари. Дорабатывающая последние минуты кофейня. Темный читальный зал с двумя рядами спящих мониторов. А за следующей дверью приглушенный свет и отголоски какого-то действа.

Мне уже давно никто не нравился, особенно вот так, с первого взгляда. Я была уверена, что цинизм, разросшийся с возрастом, подобно опухоли, застраховал меня от глупых влюбленностей, которые приводят только к неуместным или разрушающим привязанностям, ошибкам и падениям. Это было неожиданно – встретить его на литературном вечере. Как будто кто-то невидимой рукой разом сбросил все мои настройки самосохранения. Я даже не собиралась туда. Просто зашла в библиотеку поработать, а в большом зале проходит литературная дискуссия. Я заняла свободное место.

Может быть, я и вернулась бы в читальный зал, но его речь затянула меня. В небольшом тускло освещенном помещении сидели известные мне литераторы, редакторы, писатели и критики. Точно. На этой неделе проходит большой фестиваль литературного журнала, а я и забыла. Про то, что в пятницу мы с Линдой идем на Квест удовольствия, я не забыла. А про фестиваль забыла. Вот такой я писатель. Так мне и надо.

Я ведь никогда не стремилась превратить свое писательство в чисто коммерческую историю. Пусть это будет отдельно. Но я хочу развиваться как большой писатель, а для этого нужно посещать вот такие вечера, публиковаться в некоммерческих, но скорее имиджевых изданиях.

Никто, в том числе и говорящий, не придал значения моему появлению. А мне почему-то очень хотелось, чтобы он заметил меня, чтобы я понравилась ему с первого взгляда, как и он мне. Как будто забыла, как редко в моей жизни случалась взаимность. А вдруг теперь все по-другому? Тем более у меня появилось живое пособие по обольщению людей (не только мужчин) в виде Даниелы.

Я была уверена, что никто из этой тусовки не знал, а если и слышал, то давно забыл о прошлогоднем скандале с участием несостоявшейся «авторки» «Арго» Кирой Найт (в миру Наумовой). Многие в литсообществе пытались протащить в словарный обиход этот жуткий и бесполезный, коверкающий язык, феминитив.

Почему я не видела его раньше? Он говорит о тексте так складно. Рука потянулась конспектировать за ним в заметки телефона. Но помимо ровной интересной речи, он по-своему привлекателен. Вернее, по-моему, раз уж я нашла его таким.

Я уже упоминала о том, что в литературной среде с мужчинами в привычном (опять же моем) понимании туго. Встречаясь с Максом, я понимала, что мы совершенно на разных интеллектуальных уровнях. Он не был и никогда уже не стал бы тем, чей ум мне хотелось бы познавать с увлеченностью пытливого исследователя. Но я как-то убедила себя, что у меня полно других источников пищи для ума.

А вот этот светловолосый парень с собранной в короткий хвост на затылке шевелюрой мог бы многому меня научить. С таким можно вести долгие ночные разговоры о литературе и других культурных явлениях. С недавнего времени я особенно остро ощущала эту потребность – в пище для ума. Только никто не хотел меня ей кормить.

И при мысли о нас как паре неизбежно случается откат в прошлое, где я вечно недостаточно хороша, умна, или красива для кого-то или чего-то. Даниела бы сейчас поставила мне двойку за домашку по повышению самооценки. Но наперекор всему я задумалась – было ли во мне что-то, что могло бы его заинтересовать? Макс всегда считал меня невозможно умной. Писательница. Мой роман ему понравился, он прочитал его из любопытства, когда мы только начали встречаться. И посчитал гениальным. Но разве он мог оценить его?