Сергей Фокин - Библия смерти

Сэмюель . – И так, п-о-o-г-о-в-о-o-рим о-o пр-о-o-шедшем кр-о-o-х-о-тн-о-м разрыве. Кт-о чем п-о-o-радует нас первыми свежими н-о-в-о-o-стями? Что-o н-о-o-в-о-г-о успел-о пр-о-o-из-о-йти у кажд-о-o-г-о за два месяца веселья?

Ирина (улыбаясь, охмелев после первой рюмки). – Хорошо. Предоставим слово нашей даме. Думаю, для многих уже не секрет, что мы обручены!?

Виталий. – Постойте-ка! Об этом меня не оповестили. И давно?

Ирина. – Со вчерашнего дня.

Виталий. – Мои поздравления!

Сэмюель. – К-o-o-гда планируете свадьбу.

Алексей (решив вставить в разговор свое слово). – Мы об этом толком еще и поговорить не успели.

Ирина . – Думаю не раньше, чем после окончания пятого курса.

Егор. – Но хоть «ешили воп’ос с жильем?

Виталий. – Да, не в общаге же жить до старости.

Алексей. – Думаешь мы всю ночь решали бытовые вопросы будущего?

Стефан. – Чем вы там ночь занимались, знать хочется не больше, чем о результатах выборов мэра Москвы.

Сэмюель. – Но-o х-о-o-ть какие-т-o-о идеи в ваших светлых г-о-л-о-o-вках д-о-лжны были всплыть?

Ирина. – Мы занимаем туже ячейку общества, что и основная масса всей молодежи. Поэтому ипотека, будет в дальнейшем, нашим единственным решением и общим большим шагом во взрослую жизнь.

Егор (закинув брови от удивления). – Ипотека!?

Акайо (медленно пожевывая кусочек плитки молочного шоколада). – Ипотека – это самоубийство! Двадцать лет ты вычеркиваешь из своей жизни, в надежде, что заживешь после, но после, жить уже слишком поздно.

Стефан. – Ты и вправду себя философом считаешь? Я вот не пойму никак?

Акайо. – Я всего лишь выражаю свои мысли. Не у каждого они вообще имеются.

Окумура, не говоря ни слова, показал свою клоунскую улыбку, устремив свои очи в сторону Матусова. Второй, в ответ на его ехидность, лишь незаметным жестом кивнул ему в ответ. Сэм, сидевший по левую руку от Алексея, тем временем увлеченно накручивал косяки, старательно уделяя своему процессу все внимание.

Виталий. – Раз такое дело, пожалуй, стоит это отметить. Егор, прошу вас наполнить наши стаканы.

Егор. – О чем «ечь!

Виталий. – Этот тост я хочу посвятить нашим молодоженам. Надеюсь, вы станете достойным примером всем нам.

Акайо (вставив свое слово). – И шагнете в светлое будущее рука об руку.

Стефан (в голосе чувствовались нотки некоей задумчивости, никак не увязывающейся со сказанными им словами) . – Совет вам да любовь.

Сэмюель. – За вас з-о-o-лушки.

Опрокинув очередные пятьдесят грамм зеленой жидкости, Сэм с поклоном истинного аристократа восемнадцатого века, раздал всем по самокрутке и сделав задумчивое лицо в сторону Водынаевой, первым взорвал свой косяк.

Возвышенность. Каждую клетку организма уносит в даль, в мир, где нет места проблемам житейским или обидам. Это место наполнено светом с самого своего зарождения. Природа подарила столь ценное величие над человеческим разумом и каждый жаждет обуздать энергию запретного плода, зная каким сладким на вкус будет ожидание реципиента. Эйфория наносит ответный удар, нейроны мозга расслаблены до уровня моря, питаясь возникшими отовсюду иллюзиями подаренного блаженства. Тело парит, витая в облаках, унося все выше и выше.

Ирина (достав свою записную книжку и положив ее в центр стола для общего обозрения). – Смотрите, я тут выбрала для нас наиболее лучший маршрут, учитывая пожелания каждого. Сможем сэкономить себе пару лишних дней.

Сэмюель (просчитывая в голове возможные варианта празднования дня рождения). – А эт-о, о-o-чень даже умная идея. Ты м-о-л-о-o-дчина.

Ирина (весело улыбнувшись). – Все ради вас, ребятки.

После непродолжительной паузы, Водынаева почувствовала в своем теле прилив эйфорического блаженства, и разлеглась на плече Алексея.

Акайо (встав на ноги). – Друзья мои! Я хочу попросить вас об осторожности. На днях мне приснился странный сон. Шесть белогрудых голубей прилетели и постучались в окно нашего купе.

Егор. – Ты се’ьезно!

Ирина (пытаясь пересилить нахлынувшую сонливость). – Смерть шестерых из нас! Забавно.