Алексей Нужа - Врата духа

На этом берегу Сое у обрывающегося у пристани тракта расположились большой постоялый двор и двухэтажный домик для работников парома. Один из мужчин, тот самый с грязным лицом, что ранее разговаривал с Кассией, предложил ей войти в дом, но Говорящая отказалась.

– У меня нет на это времени, – резко ответила она. – Я и так слишком задержалась из-за этого нападения. Передайте городской страже, что я недовольна. Крайне недовольна. А вы двое, – смягчая тон и поворачиваясь к Аврин и Иену, спросила она, – не желали бы сопровождать меня до тех пор, пока наши пути совпадают? Я могла бы заплатить вам за защиту.

Несмотря на то, что Кассия спрашивала их, Аврин знала, что это был совсем не вопрос и не просьба, и конечно же платить она им не собиралась. Иен мрачно кивнул соглашаясь. Кассия тронула пятками свою кобылу посылая ее вперед. Аврин из-под среза капюшона затравленно посмотрела на Иена. Тот мрачно кивнул в спину Кассии, и они оба последовали за Говорящей. Тракт уже понемногу начинал оживать и Аврин представила какое столпотворение будет у реки ближе к полудню. Конечно, эта часть тракта не была главной. Основная дорога шла в объезд чуть выше по течению Сое. Иен сказал, что там, где река сужалась имелся мост, но те, кто не желал терять более полудня на объезд, предпочитали паромную переправу. Сегодня же тех, кто решил выбрать именно этот способ переправы через Сое, ждало большое разочарование. Хотя Аврин не было до них дела. Все что ее заботило сейчас, так это ехавшая впереди них с наемником Говорящая. И не просто какая-та незначительная фигура в рядах Цитадели духа, а сама Кассия Дерион. Аврин чувствовала себя обреченной. Возможно, так оно и было. Ей не нравилось это чувство. Быть мышью в лапах кошки, которая, прежде чем покончить с тобой играет, делая вид что хочет отпустить тебя. Такая же мнимая свобода была сейчас и у Аврин. Она знала, что может попытаться сбежать. И даже возможно ей удастся сделать это и какое-то время успешно скрываться, но в конце концов охотник настигнет ее, давая понять, что ее бегство было не более чем фарсом, устроенным им ради забавы. Аврин хотелось разрыдаться. Накрыться с головой одеялом и плакать. Так она делала в Цитадели, когда у нее что-то не выходило. От этого ей становилось легче. Правда то были простые неудачи в обучение, а сейчас на кону стояла ни много ни мало ее жизнь. Аврин бросила косой взгляд на Иена. Тот ехал, прямо глядя перед собой, а на его хмуром лице отражалась озабоченность и тревога. Он не бросил ее, хотя после смерти Сантера имел полное право отказаться от Аврин, ибо жизнь была дороже, чем деньги и данные за них обещания. По крайней мере Аврин всегда думала, что наемники следуют именно этому принципу, хотя сейчас ее мнение в корне изменилось. Но Иен не мог защитить ее против Говорящих. Он не имел права поднять руку на одного из представителей Цитадели. Да если бы и попытался Аврин остановила его. Чтобы не говорили про нее сейчас и как бы не оклеветали в лице Высшего совета, она не была преступницей. И пусть остальные считали ее таковой, она не могла допустить того, чтобы и в самом деле стать ею. Она вздрогнула, когда почувствовала легкое прикосновение к своему плечу. Девушка и не заметила, когда Иен успел поровнять свою кобылу с ее жеребцом пристраиваясь по левую от нее сторону.

– Все будет хорошо, – едва слышно сказал он, но Аврин отлично различила каждое слово.

Иен улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученной и немного мрачноватой. Тем не менее наемник пытался приободрить девушку. Он все еще верил в то, что они смогут выпутаться из этой ситуации, или же просто хотел, чтобы в это поверила она. Но Аврин чувствовала, как безысходность нависает над ними. И словно в подтверждение этому, небо, затянувшееся к полудню тучами, разразилось холодным дождем.

Иен улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученной и немного мрачноватой. Тем не менее наемник пытался приободрить девушку. Он все еще верил в то, что они смогут выпутаться из этой ситуации, или же просто хотел, чтобы в это поверила она. Но Аврин чувствовала, как безысходность нависает над ними. И словно в подтверждение этому, небо, затянувшееся к полудню тучами, разразилось холодным дождем.

Облаченная в великолепное белое платье верховного служителя, Немеридия всходила по ступеням храма Возрождения и Забвения. Длинный шлейф тянулся за ней по пятам, поглощая собой каскад ступеней позади. Следом ступали еще несколько служителей храма рангом пониже. Впрочем, в этом храме равных ей не было. Здесь она была главной. Верховным служителем, матерью, как назвали бы ее другие народы. Но у эурлин не было ни отцов, ни матерей 9 9 В данной книге автором для удобства будут использоваться привычные для нашего слуха обозначения половой принадлежности эурлин такие как «он» и «она», хотя надо понимать, что среди самих эурлин такое различие использовать не принято. Хотя в именах их возможно усмотреть подобные различия. , по крайней мере, в том понимание, в котором их употребляли представители иных рас. Но то другие, размышляла Немеридия, преодолевая очередную ступень. Она и мать, и отец. Она начинает Великие Циклы, и она их заканчивает. Ее всегда удивлял способ размножения других видов. Она называла это контактом. Они просто спаривались. Сливались тем, что есть у них между ног. И после этого те особи, что назывались женщинами или самками, вынашивали внутри себя дитя. Какая глупость, думала Немеридия, преодолевая ступень за ступенью. Нет, конечно, у них тоже были эти различия в чреслах, но чтобы так по-варварски ими пользоваться, не могло быть и речи. За все двенадцать Циклов, отведенных для обычного эурлин он был и женщиной, и мужчиной. Немередия сейчас была женщиной, правда она не любила все эти словесные обозначения половых различий, применяемых у других видов. И в отличие от других эурлин в следующем Цикле она останется Немеридией. Эта привилегия не меняться во время наступления нового Цикла, принадлежала лишь избранным. И Немеридия была одной из них. Середиин сам уступил ей главенство, решив, что все последующие Циклы будут принадлежать лишь ей Немеридии. Иногда она чувствовала его эмоции, и мимолетные мысли внутри себя, но то были лишь отголоски. С каждым перетос 10 10 Перетос – эурлинские сутки примерно равные 28 часам. (эурлин.) Середиина становилось все меньше, а Немеридии наоборот больше.