Алексей Нужа - Врата духа

Таику Делания застала на том же месте и за тем же занятием, что и в последнюю их встречу. Женщина, чьи волосы уже обильно покрыла седина, сидела в мягком кресле в дальнем конце террасы склонившись над вязанием. Ее пальцы умело орудовали спицами и на первый взгляд могло показаться, что это занятие увлекало женщину настолько, что она не замечает ничего вокруг. Но Делания знала, что от цепких и не потерявших с годами зоркости глаз Таики сложно было что-то утаить. Об этом знали и ее собеседницы, которые сейчас вполголоса переговариваясь меж собой, сидели в таких же что и хозяйка дома креслах по обе стороны от нее. Заметив приближающеюся Деланию, обе замолчали и воззрились на Первую Говорящую выдавив из себя приветливые улыбки. У обеих в руках были маленькие чашки из белого кадриского фарфора, расписанного голубыми цветами. В них, в чем Делания ни капли не сомневалась, был налит холодный чай с лепестками жасмина, привезенный с одного из островов Тибронского союза.

– Первая Говорящая, – практически в такт произнесли они, вставая со своих мест и церемониально, сгибая ноги в коленях, совсем немного, дабы лишь выказать ей свое уважение, но в то же время подчеркнуть свой высокий статус в обществе Лаидса. Сели они прежде, чем Делания успела вежливо склонить голову в приветственном кивке.

Таика отняла глаза от вышивки и окинула Деланию пронзительным взглядом своих холодных тускло-серых глаз. Ее испещренное мелкими морщинками лицо не выражало абсолютно никаких чувств. Некоторое время она просто смотрела за тем, как Делания молча присаживается в последнее из четырех кресел, а затем ее взгляд пал на белую шаль, уже наполовину ею связанную, и спицы замелькали в ее пальцах с прежним неуемным усердием. Делания, принимая так любезно поданную ей Олети Марика чашку с холодным жасминовым чаем, медленно обвела взглядом троих женщин. Таика рьяно занималась вязанием, так словно бы с приходом Первой Говорящей ничего не изменилось. Это было ее обычным поведением, так что Делания уже давно не придавала этому значения. Мессия Табири была женщиной умной, расчетливой и хладнокровной, а еще она как никто другой могла держать себя в руках. Кажется, разразись вокруг нее настоящая буря, она бы все равно пребывала в спокойствие и продолжала заниматься своим вязанием. Это как раз и нравилось в ней Делании. Таика была младше Первой Говорящей более чем на три десятка лет, но не имея дара Говорящих, старела, как и прочие люди не умеющие говорить с духами. Таика не имела возможности воспользоваться маской молодости и внешне выглядела много старше Делании. Хотя Таика Табири и знала о том, что возраст Первой Говорящей значительно превышает ее собственный, вела она себя так будто бы и в самом деле была самой взрослой среди четверых присутствующих на этой террасе женщин. Порой она даже позволяла себе наставлять Деланию, и Первой Говорящей, пусть и в вежливой форме, приходилось напоминать Таике о том, что она не нуждается в нравоучениях. Правда это вскоре забывалось, и мессия Табири вновь принималась давать Делании советы, словно матушка своей пусть и прилежной, но еще неопытной дочери. Это порой раздражало Деланию, но дружба и поддержка семьи Табири была выше ее гордости. А вот двое других присутствующих женщин, которые сейчас краем глаза следили, как за Деланией так и за Таикой, воспринимали нравоучения мессии Табири как должное. Конечно все то, что говорила им Делания они также внимательно выслушивали и если она того требовала выполняли ни с меньшим рвением чем указания Таики, но порой Первой Говорящей казалось, что, если противопоставить свое слово слову Табири эти двое скорее всего примут сторону Таики. Но так как таких ситуаций доселе не случалось, Делания не могла наверняка этого утверждать. Да и проверять это у нее признаться особого желания не было.

Делания скользнула взглядом по второй женщине. Олети Марика состояла в Высшем совете Цитадели духа. Она уже была Говорящей, когда сама Делания лишь ходила в слушателях. Правда в то время Олети находилась в самом низу иерархии Цитадели и ей не было даже позволено обучать слушателей. Делания видела ее во время своего обучения лишь дважды, а потом они встретились уже когда Делания получила звание Немой Говорящей, являвшей собой самую низшую ступень в иерархии Цитадели, получаемую закончившими обучение слушателями. Олети, в то время уже Пятая Говорящая, занимала пост эттеке, так называемых послов Цитадели состоявших при дворах правителей тех или иных государств. Олети Марика была эттеке при дворе короля Ибое, уже почившего ныне правителя Боэе. Официально Цитадель не интересовалась политикой и предоставляла свои услуги правителям и народам лишь в качестве Говорящих с духами. По сути, так оно и было, но тем не менее Цитадель всегда ставила превыше всего именно свое благо и благо всех Говорящих, которые становясь таковыми, смывали границы между собой, забывая о своем происхождение и национальности. Говорящий-хешшинец в первую очередь поддерживал уроженца Ларлона, с которым мог даже не общаться, если тот обладал даром и состоял в рядах Цитадели, чем своему родственнику, другу или соотечественнику. Конечно, это правило не касалось Говорящих-эдшарцев, хотя те до последнего заверяли Высший совет в своей верности, но благо их представителей в Цитадели духа было в разы меньше, чем тех же хешшинцев, хотя уроженцы Эдшары считались одними из самых одаренных жителей материка. Что же касалось остальных, то в Цитадели все были братьями и сестрами, и пусть многие из них были готовы порой перегрызть друг другу глотки, никто никогда не ссорился в открытую вне стен Цитадели и все поддерживали друг друга, если кто-то не из Говорящих пытался влезть в дела Цитадели духа. Таков был установленный основателями закон и те из Говорящих, кто пытался нарушить его, поставив личные цели выше целей Цитадели духа или желания кого-либо не входящих в ее круги, горько жалели об этом. Из этого выходило, что любой Говорящий, выполнявший обязанности эттеке, а представители Цитадели имелись в каждом государстве континента Тавлар, кроме Ларлона, прежде всего преследовал интересы Цитадели, а уже потом свои личные нужды или желания правителей при чьем дворе они состояли. И если для блага Цитадели им необходимо было вмешаться в политические дела государства, эттеке делали это, тем или иным способом подталкивая правителя к нужному решению. Тем более что Цитадель духа всегда была окутана аурой непоколебимого авторитета и пользовалась славой безграничной обители многовековых знаний и мудрости, так что сильные мира сего старались прислушиваться к советам ее представителей, не говоря уже об наставлениях Высшего совета и Первых Говорящих. Делания не раз ловила себя на мысли о том, что она является чуть ли не одной из самых влиятельных особ в этом мире и каждый раз едва сдерживала самодовольную улыбку, так и норовившею искривить ее прелестные губы.