Артур Байрунас - Малиновый пирог

Как они получили пригласительные? Я сама здесь, потому что организатор – моя подруга. Такая прогулка стоит немалых денег. Я ничего не платила, подруга позволила оценить сервис. Но мне здесь скучно. У меня друзья на Касосе. Не понравится – останусь на острове, тем более я давно собиралась туда, и, кажется, теперь звезды сошлись.

– С вами очень легко. Вы общительный человек, завидное свойство характера – я же на новые знакомства тяжеловата. Вы, наверное, хороший бизнесмен, удачливая: полдела – уметь расположить к себе… – я даже и не пыталась скрыть иронию.

Не могла я смирить свою злобу, чувствуя фальшь ее вкрадчивого тона, но в чем подвох, не могла понять.

– Бывает, что расположить к себе – все дело, – но моя случайная подружка как будто этого и не замечала.

– Мне странно одно – мужчины на вид старые, что женщинам интересного в этом?

– Но это только на вид. Одному из них двадцать. Двоим – чуть за тридцать. Только хозяину около сорока. У них у всех все в порядке с тем, что может заинтересовать определенных гостей.

– Как хорошо вы информированы!

– Вы знаете, это часть моей работы – быть информированной, тем более что организатор – моя подруга, я же говорила.

– Ваш английский совсем неплох.

– У меня международный бизнес. А вы волею каких судеб?

– Надеюсь, Божьих. Пытаюсь залечить тоску по жене, она умерла. Моя ориентация вас не смущает?

– Смущает…

– Вы практикующая католичка?

– Упаси меня Бог от такого идиотизма. Но зарабатываю немало и на этом организую поездки по святым местам…

Во время нашей беседы меня сумасшедше стал морить сон: свинцовая голова, чугунные ноги. Несмотря на пекло, по моей спине пробежала ледяная дрожь от одного странного подозрения. Мой, уже пустой, стакан с остатками льдинок на дне выпал из обессиленных рук и покатился по деревянной палубе без какого-либо ущерба себе.

Я с усилием, как резкость старого фотоаппарата, навела туманящийся взгляд на собеседницу и вскрикнула. На меня в упор смотрела не доброжелательная фея, как минуту назад до этого, а по-крысиному, яростно горели зрачки убийцы…

…Я очнулась от ощущения холода. Похоже, мое сознание оставило меня внезапно и возвращалось медленно и тяжело. Сначала я поняла, что лежу в чем-то мокром на спине, и сообразила сразу, что моя одежда насквозь промокла. И почему-то темно, не хватает воздуха. Попробовав поднять руку, осознала, что чем-то накрыта. Через пару секунд стало ясно, что на мне тент. Начался долгий процесс выбирания из-под моего покрывала. Освободившись, обнаружила, что я на палубе около своего табурета и уроненного бокала. Рядом – опрокинутый шезлонг. Вообще нигде никого. Тишина. То ли рассвет, то ли закат (часы свои я погубила накануне в море, искупавшись с ними). Тенты сорваны с бортов и валяются на палубе. Паруса висят, как тряпки, и повсюду разбросаны различные вещи. Впечатление беспорядка.

Внезапно среди всего бреда нашлась и позитивная деталь – я увидела землю! Буквально рядом, в метрах ста от судна, лежал песчаный берег.

Мы сели на мель, и все меня бросили! Мерзавцы! Негодяи! Я вспомнила жуткие глаза моей новой корабельной знакомой.

Значит, меня опоили снотворным, забрали вещи (в них ценности нет, кроме банковской карточки и документов), и случилась непредвиденная остановка. Она и спасла мою жизнь. Но эта банда где-то на этом острове.

Я слишком ослабла, чтобы сразу пересечь эти сто метров до берега. Я решила отложить на пару часиков мой поход на сушу, а на данный момент задача определена – добыть питьевую воду. Тяжело дыша, я направилась к спуску в нижний ярус. Подойдя к лестнице, я окаменела, как жена Лота.

Там, вниз головой, растянулось тело явно мертвого человека. Он лежал на животе, но по фигуре и, конечно, по одежде я узнала его – это был корабельный кок.

На пиджаке мертвеца, на его спине, было множество мелких разрывов. Я предположила, что от ударов ножа или от чего-то подобного. Сам поварской сюртук уже не был белым, но красным. Пропитанный кровью, он выглядел сюрреалистично среди обманчивой белизны яхты.

Кровь виднелась и рядом с телом, и далее вниз, по лестнице. Мои ноги задрожали, становясь безвольными. Охвативший меня ужас не только не позволял мне отвести взгляд или осторожно отойти и поместиться в какой-нибудь незаметный угол, ожидая волшебного спасения. Ледяной страх сжал мою грудную клетку так, что я не могла дышать. Я отключилась снова…

…Все же в небе разворачивался рассвет, становилось светлее и жарче. Я, очнувшись, продолжала сидеть у лестницы.