Геннадий Перминов - Полет беркута

Приближался 1989 год. Наконец-то опомнившийся Генеральный секретарь ЦК КПСС решил прекратить бессмысленную бойню в Афганистане и вывести оттуда войска.

В создававшееся тогда под патронажем Службы Безопасности диверсионно-подрывное спецподразделение требовались специалисты, а так как подразделение именовалось «Беркут», сам Господь Бог привёл туда лейтенанта Беркутова, а куратором и руководителем группы назначили подполковника Ивлева. Прошка же через два месяца получил первое боевое задание и вылетел в Афганистан контролировать, а при надобности прикрывать вывод советских войск.

Ахмет Мусаев вышел на улицу, сладко потянулся и неодобрительно посмотрел на затянутое дождливыми тучами небо, которое грозной шапкой накрыло ущелье. Затем, зорко осмотревшись по сторонам, отправился проверить посты, в частности, прибалтийскую девушку-снайпера, и с трудом обнаружил её на верхушке сосны, вершина которой раздваивалась. Здесь-то и примостилась голубоглазая и молчаливая охотница.

«Хорошее место выбрала, – одобрительно подумал Ахмет, потому что даже с десяти шагов он с трудом различил прильнувшую к дереву худощавую фигурку.

– Как вы там, Инга? – спросил он снайпершу. Единственное, что он знал о ней, так это её имя и что у неё на пластиковом прикладе около тридцати зарубок.

– Нормально! – Инга скользнула по нему ледяным, равнодушным взглядом синих глаз, и командир, невольно поёжившись, вернулся в помещение.

А полковник Ивлев, помешивая ложечкой остывший чай, продолжал вспоминать, поглядывая на часы и с нетерпением ожидая приезда Прохора.

Январь в Афганистане, как начало ноября в Москве. Ледяной, мелкий дождик, вперемешку с мокрым снегом прижимал шквалистым ветром бойцов подразделения «Беркут» к голым камням на вершине горы. Прохор в бинокль разглядывал приближавшийся обляпанный грязью бронетранспортёр и с облегчением вздохнул, когда разглядел знакомую фигуру подполковника Ивлева, который к пятидесяти годам неожиданно для всех стал полнеть, раздаваться вширь. Остановившись у блок-поста, «дед» легко выбросил из верхнего люка своё массивное тело, обнял Прошку и, пожав руки остальным пятерым бойцам, которые зябко кутались в насквозь промокшие бушлаты, просипел простуженным голосом:

– Снимаемся! Живо на броню!

Разом повеселевшие спецназовцы быстро оседлали БТР, который. утробно рявкнув сизым выхлопом, резко дёрнул с места. Проезжая небольшой кишлак, который притулился у самого обрыва реки, тогдашний командир группы капитан Лыков попросил водителя остановиться, хотел заскочить в местную продуктовую лавку. Бойцы, недовольные остановкой. заворчали, а когда внутри помещения раздался выстрел, сразу притихли, сжимая в руках автоматы и настороженно переглядываясь. Тишина. Прошка соскользнул с БТРа, пригнувшись скользнул внутрь, и сразу раздалась длинная, хлёсткая очередь его «АКА». Дверь тихонько отворилась и показался чумазый мальчишка лет шести, за ним, безмятежно улыбаясь, вышел Прохор с котёнком в руках и почти сразу из проёма раздался гулкий хлопок. Беркутов дёрнулся, но устоял, рванул из-за пояса гранату, вырвал зубами кольцо и резко через плечо швырнул её назад, в раскрытую дверь, одновременно сбивая мальчишку с ног и закрывая его своим телом. Раненного Прошку и тело капитана Лыкова втащили на бронетранспортёр, и грозная машина понеслась на свой берег уже без остановок.

Беркутову было присвоено звание старшего лейтенанта, и его назначили командиром спецподразделения «Беркут». И только теперь, после Анголы, за шесть лет безупречной службы, ему присвоили звание капитана, хотя по характеру выполняемых Прошкой операций, ему давно пора ходить в майорах.

«Да-а, тяжело в нашей Конторе даются звания, – думал Ивлев. Его воспоминания прервал резкая трель звонка.

Когда он открыл дверь, Прохор, дурашливо вытянувшись по стойке смирно, отрапортовал:

– Капитан Беркутов по вашему приказанию прибыл! Здорово, «Батя»!

Лицо «деда» вытянулось от изумления, а в округлившихся глазах заметались огоньки едва сдерживаемой ярости:

– Кто? Капитан Беркутов? Посмотри, на кого ты похож! Небритый! Немытый! В рваных штанах! А твоя дурацкая причёска скоро доведёт меня до инфаркта! Ты похож на бедного фермера из задрипанного мексиканского штата! – полковник шумно дышал, не сводя глаз со смутившегося Прохора. Действительно, его причёска в Конторе была притчей во языцех. Густые, волнистые с проседью волосы спереди, седой кокетливый локон, а сзади небольшой ковбойский хвостик, затянутый простой резинкой от велосипедной камеры, который доводил штабных офицеров до белого каления.