Мария Фомальгаут - Осень в розыске

– Как? – спросил я, – откуда?

Флетчер только улыбнулся, многозначительно и загадочно, насколько скалы вообще умеют улыбаться – а вот так, а вот нечего тебе одному жить с именем, ишь какой, имя себе устроил, ты, значит, с именем, а мы без? Вот я теперь Флетчер, все поняли, да?

– …знакомьтесь, Тейлор. И Уокер.

Когда Флетчер сказал это – Тейлор и Уокер – мне стало окончательно не по себе. Нет, не то, что я кому-то завидовал, да кому я вообще мог завидовать, у меня ведь тоже было имя, да не какое-нибудь, а Картер, – и не то, чтобы я считал, что имя может принадлежать только мне, и никому больше, – но что-то в этом было странное, неправильное что-то, что они все один за другим становились Флетчерами, Тейлорами, Уокерами…

Я присмотрелся к новоявленным Тейлору и Уокеру и заметил то, чего не замечал раньше – два истлевших тела у их подножий, два тела, упавших с высоких небес и сгоревших дотла.

– Как… как вы это сделали? – спросил я, даже не ожидая, что мне ответят.

– Так же, как и ты.

– Но я… я ничего не делал, он сам…

– Так и они… сами… – многозначительно усмехнулся Флетчер, и мне стало не по себе от этой усмешки.

…нет, он достойный холм, ну и что, что у него имени нет, сейчас все еще много кто без имени, имя вообще вещь редкая, сейчас все труднее хорошее имя достать, да что хорошее, просто какое-нибудь завалящее, – падают и сгорают все меньше и меньше, как будто назло. Так что нечего от него нос воротить, он ничуть не хуже других, а то может и лучше, вот имя себе получит, вообще всех вас за пояс заткнет…

– …вы… вы с ума сошли, или как?

– Боюсь, это единственный шанс узнать правду…

– …и погибнуть?

– Я уверен, что этого не случится…

– …Ну, вот видите, а вы переживали, вот и у вас имя появилось…

– Вы… вы понимаете…

– Да что такое, на вас лица нет, что случилось-то? Как вас теперь… Дэвис? Отлично звучит…

– Вы не понимаете, тут такое произошло…

– А что?

– А то… он дал мне имя…

– Ну, вот и прекрасно.

– Он упал с небес, увидел меня, дал мне имя, холм Дэвиса…

– Ну, да, так оно и бывает.

– Но он не умер, понимаете, не умер!

Замираем, как громом пораженные, как будто скалы могут замереть еще больше.

– Вы… вы сказали…

– …он не умер.

Не понимаем, а как, а почему, а неужели, а что, а так можно было, дать имя и…

Теряемся, смущаемся, боимся смотреть друг другу в глаза, понимаем, что сделали что-то не то, что неправильно это, и мы не вправе вот так использовать имена, которые забрали… вот так…

– …надо бы вернуть, – говорит кто-то, и я даже не сразу понимаю, что это сказал Флетчер.

– Надо бы, – соглашается Тейлор.

– Или лучше… – Дэвис задумывается, не договаривает, но мы понимаем все…

– …как… как вы это объясните? Они же… еще вчера… Еще вчера здесь были обгоревшие кости, честное слово!

– А они… эти люди… что-нибудь помнят?

– Ровным счетом ничего…

– Боюсь, нам еще много придется объяснить… если здесь вообще что-то возможно объяснить…

Электричка А-Н всегда боялась людей, они казались ей каким-то жуткими, выбегающими на пути на переходе, и ей чудилось, что вот-вот сейчас случится что-нибудь непоправимое, человек не успеет отскочить, и придется сбить бегущего, или сойти с рельсов и врезаться во что-нибудь там, по ту сторону перрона – А-Н учили всему этому, но она надеялась, что ей никогда в жизни (если жизнь электрички можно назвать жизнью) не придется сделать это.

В. вошел в вагон и с привычным тактом по одному взгляду на электричку определил её принадлежность к последним моделям. Когда он обернулся, она тоже повернула видеокамеры.

Несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо: бежал и светофор необыкновенного цвета. Очевидно, случилось что-то необыкновенное.

– Что… где… сошел с рельсов!

В. пошел узнать подробности несчастья. У поезда сбилась программа, он не увидел поворота, и упал с моста.

– Ах, какой ужас… А-Н, если бы вы видели, – говорил В.

Он раскрыл в купе нетбук и углубился в чертежи крылатых машин, которые могли достигнуть самых далеких звезд.

– Зачем вы едете? Зачем вы едете? – спросила А-Н.

– Вы знаете. Я еду, чтобы разрабатывать космические лайнеры. Я не могу иначе.

– А вы можете сделать лайнер на основе, скажем… электрички?

– Боюсь, при мизерном финансировании мне не остается ничего больше…

Разработчик электричек не видел ничего особенного и неприличного в том, что его электричка оживленно болтает с пассажиром. Но он заметил, что контролю за нейросетями это показалось чем-то особенным и неприличным, и он подошел…