Алексей Дэзи - Карантин

Кабальеро суетливо засобирались и во главе с Донни молчаливой толпой потянулись куда-то по улице, мимо крыльца с цветами, туда, куда мы ещё ни разу не заглядывали в ходе моего рассказа.

– Это какой-то местный обряд? Пойдём посмотрим… – сказала Девочка.

– Если я правильно понял, кто-то умер, – ответил Дорси. -Ты хочешь развлечься на похоронах?

Девочка отрицательно замотала головой.

Я очень хотел это сделать, но всё же решил не описывать похороны. Похороны – это похороны, хотя местный разлив этого мероприятия не похож на тот северный вариант, к которому мы привыкли. (Боже правый! Какое соседство – «похороны» и «привыкли»! ) Например, гроб с Хосе под вой Марии и родственниц на руках отнесли до кладбища, а у нас родственники почти не плачут и гроб перемещается на машине. На кладбище этот гроб поместили в склеп, принадлежащий семье Донни, словно задвинули на полку стеллажа, а у нас… – вы знаете… вряд ли можно взять могилу взаймы или на прокат. И весь город, по крайней мере так виделось со стороны, обнимал Марию и целовал её детей. Я умолкаю, я обещал не описывать… просто сделал пару штрихов, чтобы вы оценили драматургию. Скажу лишь, что каждым поворотом этого спектакля, с видом торжественным и опять же театральным, руководил Повелитель, напоминая не то дирижёра, не то директора. Даже священник не выглядел таким значительным. И еще замечу два момента. Первое – это когда Донни, по обыкновению, то засовывая руки в карманы, а то с экспрессией размахивая ими над головой, с раздражением что-то долго и тихо говорил Звездочёту. Звездочёт, и это было видно всем присутствующим, сначала удивился, затем обрадовался, и его сияющая от счастья физиономия сделалась неприличной на таком скорбном мероприятии, но почти сразу его борода чуть опустилась, улыбка пропала и в глазах появилось озабоченное выражение. Второе – это Родригес – чиновник из муниципалитета. Он явился на похороны чуть не бегом, с опозданием, и сразу же подошёл к Повелителю.

– Только что пришёл e-mail из столицы, – почти прошептал Родригес, – они вводят какой-то карантин. Запрещены все публичные мероприятия!

Повелитель с удивлением на него посмотрел.

– Ты хочешь, чтобы я разогнал людей? – так же шёпотом спросил он.

– С ума сошёл?! Как я буду смотреть в глаза его жене? Хосе и так настрадался… при жизни… Святая Дева, какой молодой! – Родригес перекрестился по католическому обряду. – Я не успел, приятель… Просто я не успел, – подвёл он черту.

Карантин свалился на город, как покрывало на неубранную постель. Позавчера были поминки, которым никто не мешал, а уже сегодня утром Родригес с красным лицом и шевелящимися от бешенства усами в своем кабинете (а кабинет – это всего лишь ниша в стене внутреннего дворика муниципалитета) орал на Донни, как на нашкодившего мальчишку.

– А если не закроешься, – орал Родригес, – то я обложу тебя таким штрафом, что ты последние штаны снимешь и, отдав их за долги, пойдёшь с голой жопой милостыню просить!

– А муниципалитету я должен буду налог? А зарплату? А Марии, мне нужно денег дать, чтобы дети Хосе имели хотя бы утреннюю похлёбку? Откуда я деньги возьму за всё платить?!

Родригес замолчал и побелевшими руками вцепился в спинку резного стула.

– Донни, – сказал он спокойно с видимым напряжением, – Никто не знает, что будет. Ресторан нужно закрыть, туристов на улицу не пускать. У нас будут дежурить не местные карабинеры, не нарывайся на неприятности.

Донни вытер вспотевшие руки о пузо, ими же пригладил великолепные чёрные молодые волосы на немолодой голове и пыхтя вышел вон. Он так же, как недавно и Звездочёт, разве только с одышкой, совершенно игнорируя правила дорожного движения, пересёк центр города, неодобрительно косясь по дороге на появившихся невесть откуда карабинеров. Те стояли по двое и непрерывно беседовали друг с другом, опираясь раскормленными, но не жирными, с двух сторон обвешанными оружием, задами о каменные столбы, деревья и всё, что может предоставить опору усталым стражам порядка. Никого из них Донни не знал, что само по себе было почти не возможно в маленьком городе, и оттого раздражение его только росло. Однако стоило ему оказаться в своем ресторане, за стойкой, с которой он практически сроднился, в окружении своих не то подчинённых, не то друзей или даже родственников – Звездочёта и Повелителя Драконов, как раздражение вдруг ушло и сменилось холодной деловой сдержанностью.