Надежда Олешкевич - Как же я тебя ненавижу!

Лишь раз…

Дрейк заметил проходивших неподалеку друзей и побежал к ним поздороваться. А Розалин остановилась на тротуаре и долго наблюдала за ними издалека. Страх тонкой иглой кольнул сердце. Он же был с ней! Сын маминой подруги не бросил ведь ее, правда? Друг не променял ее на группу мальчишек, не поступил с ней настолько жестоко, не забыл о ней. Девочка ждала.

– Дрейк!

– Сейчас иду, постой там. Без меня не катайся.

Маленькое зерно обиды зародилось в груди Розалин. Она до побелевших костяшек сжала ручки велосипеда, с грустью смотря в спину друга.

– Дрейк!

Мальчишки о чем-то громко разговаривали, смеялись, не замечая девочку. Малютка Баллард насупила губки, нахмурила бровки и взобралась на железного монстра, собираясь кататься в одиночестве.

– Дрейк, – призывно зазвучал звонкий голосок.

– Рози? Нет, Рози, туда нельзя!

Девочка обернулась на встревоженный голос друга, и велосипед повело вправо. Он запрыгал по кочкам на обочине, неожиданно сменившей тротуар, так и норовил сбросить своего ездока, однако Розалин вцепилась в ручки стальными клещами. Испуг удушливой волной уже подбирался к горлу. Глубокий ров стремительно приближался. Его недра готовы были принять в свои владения не только железного монстра, но и маленькую Розалин. Правда, туда полетел один велосипед. Малютка Баллард в последний момент оказалась в спасительных руках Дрейка и сразу же собралась поблагодарить своего героя, как увидела злость на его лице.

Она оттуда не сходила. Ни когда они пешком возвращались домой. Ни когда мальчик рассказывал своей матери, как потерял управление и испортил велосипед, взвалив всю вину на себя. Ни когда выслушивал длинные нотации.

А потом Дрейк не попрощался. Он ушел, подгоняемый строгой матерью, так и не услышав робкое «прости».

События прошлого одно за другим мелькали перед глазами. И велосипед, и злосчастное дерево, и бурлящая река. Я видела их в огненном сгустке летевшего на меня пламени, словно проживала заново, чувствуя радость, обиду, гордость, сожаление и даже злость.

В другой ситуации между мной и огненным снарядом появился бы щит. Но мне запретили использовать знаки!

Я растерялась. Ключ-карта, висевшая на шее в качестве кулона, холодила ладонь левой руки. Правая же до боли впилась в перила. А пламенный сгусток стремительно приближался, приводя в неописуемый ужас.

Нужно увернуться, резко присесть или же откинуться назад. Вот только я стояла на том же месте, скованная страхом перед неизбежным. Пламя увеличилось в размерах, разинуло свою пасть, готовую поглотить меня заживо, и вдруг дернулось в сторону.

Плечо пронзила боль. Звенящая, дикая, всепоглощающая. Глоток воздуха обжег легкие желанием закричать настолько громко, чтобы стекла разлетелись на мелкие осколки, чтобы мой голос услышал каждый человек на планете, чтобы хоть немного избавиться от пожирающего меня жара. Но я до крови закусила губу, сдерживая его. Перед глазами заплясали черные мушки. Голова закружилась. И последним, кого я заметила, был Дрейк. Сошедшиеся на переносице брови, напряженный взгляд, выставленные вперед руки. Поймать нереально. А он поймает. Обязательно поймает…

– Рози, очнись, – прорвался сквозь густую вату голос Фэлпса. – Приходи в себя, ну же.

Мой стон показался чужим. Сквозь мутную пелену сознания прорвалась обжигающая боль, от которой я вскрикнула и, распахнув глаза, попыталась сесть. Дрейк надавил на руку и заставил лечь обратно.

– Не дергайся.

Я стиснула челюсти и кивнула. Меня нещадно трясло. В плече пульсировало огнем и отдавало в каждую клеточку тела, словно моля о помощи, призывая унять неутихающий жар.

Фэлпс прикоснулся к плечу, но вместо затуманивающей разум боли появился успокаивающий холод. Я замычала в блаженстве и скосила взгляд на свою рану. Не надо было этого делать! Блузка обуглилась, кожа почернела, на краях покрылась огромными волдырями, а в центре…

– Не надо, не смотри на это, – погладил меня по лбу Дрейк, поправил волосы, прошелся пальцами по скуле. – Лежи с закрытыми глазами.

Спорить с ним не хотелось. Я расслабилась и полностью сосредоточилась на тишине своих ощущений. Ни боли, ни жара, ни переживаний. Фэлпс копошился рядом, аккуратно прикасался к краям раны, залечивая ее. Магу, не специализирующемуся на заживлении телесных повреждений, придется потратить на это много времени. Благо, его у нас имелось в достатке.