Александр N - Последняя книга человечества

Он остановился, заметив, что я почти не слушаю. Отвлекся от разговора, встал, подошел к шкафу, достал оттуда бутылку коньяка, сорвал пробку и глотнул из горла. Потом прикрутил пробку обратно и вернул бутылку на место.

– На Земле будет создано четыре экспедиции: две из США, одна из России и одна из Китая. В каждой группе по двое мужчин, по четыре женщины плюс пилот. Соответственно в американских группах пилот из США, в китайской и нашей из Китая и России.

Я посмотрел на него, отвлекшись от своих мыслей. Я не понимал сути.

– По счастливому совпадению, – он запнулся, – в Китае, оказывается, давно строилась своя орбитальная станция, которая уже сегодня выводится с космодрома в Хи Чанге. Еще неделю назад она была в разобранном состоянии. Но это ж китайцы! Если надо, то сделают невозможное. Надо добавить, что станция более совершенная, и внутри у нее больше пространства. Китайская экспедиция полетит на свою новую станцию, Российская – на МКС, а две экспедиции из Америки – одна на нашу, другая на китайскую. Им, на китайской, будет полегче, конечно – четырнадцати человекам на МКС’е почти не разместиться.

Мое безудержное волнение и опустошенность сменились на холодность и рассудительность.

– Ваша цель – провисеть в космосе, пока на Земле будет твориться вся эта небесная коллизия и, вернувшись на Землю, продолжить род человечества – каким-то образом основать колонию и заново Землю обжить.

Вот для чего, оказывается, столько женщин в экспедиции. Он говорил совсем простым языком, видимо, хотел, чтобы я все понял до последнего слова.

– А другого способа сохранить человечество не существует? – спросил я первое, что пришло на ум. – Спрятаться в шахтах, взлететь на самолетах в небо, просто выйти в пустыню, расставить палатки и переждать?

– Да, конечно, огромное число ученых будет собрано в самых безопасных районах планеты, вот в стратегических шахтах, как вы сказали, и другие меры тоже будут приняты, но вы не понимаете, мне кажется, глубины проблемы, – он приостановился, обдумывая следующие фразы, – в лучшем для нас случае Земля сдвинется с солнечной орбиты и вся планета либо превратится в глыбу льда, либо расплавится в лучах Солнца. Может измениться состав атмосферы, длины суток и лет. Может отколоться часть планеты.

– А в худшем? – не интересуясь ответом, спросил я.

– А в худшем, – он опять приостановился, – Земля сорвется с орбиты и улетит из Солнечной системы.

Мы замолчали. Не зная, куда девать глаза, я посмотрел на портрет президента. Мой собеседник снова встал, глотнул коньяка и сел обратно в кресло. Продолжил:

– Если планета останется на орбите, сама жизнь на Земле сохранится, конечно: микромир, какие-нибудь черепахи, например, глубоководные животные. Люди – маловероятно. Вот ваша задача: вернуть людей планете.

– Это будет непросто, – сказал я очередную глупость.

– Если честно, – он посмотрел на меня наполовину хитрыми, а наполовину безнадежными глазами, – это будет почти невозможно, но…

То ли он не знал, как закончить, то ли и не собирался заканчивать.

– А почему я?

– Вам тридцать два года. Вы доктор медицинских наук, главврач в крупной серьезной больнице, вы блестяще говорите по-английски, вы большой научный деятель и лечащий врач-практик, хирург, вы излучаете своим внешним видом и внутренним состоянием здоровье и силу, вы – идеальный кандидат в экспедицию.

– Думаю, при всей моей уникальности, из шести миллиардов человек у меня было все равно не много шансов попасть в число «тех двадцати».

– На вас выпал жребий, – не вкладываясь, сказал он.

– Но я никогда не летал в космос!

– Это неважно, главное, что вы можете зачать ребенка, построить хижину и вылечить человека.

Честно говоря, вопросы не имели смысла, ответы к ним тоже. Я спросил:

– Я могу отказаться?

– Нет, это приказ, если хотите, это ваш долг перед людьми.

Почему-то я ожидал подобного ответа. Я глубоко вздохнул и прошептал:

– У меня жена дома… и сын…

Он ничего не ответил. Я вспомнил родных: веселых и задорных. Мне было очень грустно, но… так повернулись звезды… Нет больше не только моих детей, нет больше ничего… Ничего, что меня окружало раньше…

– Могу я хоть позвонить им?

– Да, завтра сможете.

– Значит так, – сказал я самому себе, – пускай так…

Мы собрались и покинули кабинет. Пока шли по коридору в окружении представителей ФСБ, он рассказывал мне подробности полета, я не слушал, и он это видел – не привлекал к себе особого внимания, просто шел и что-то рассказывал. В моей голове мысли роились, а по-настоящему – я просто хотел отдохнуть. Это все было слишком сложно для меня, слишком значимо, слишком глобально. Я сильный, я на многое способен, но не в масштабах планеты, совсем не в масштабах планеты! Даже не в масштабах страны. Боюсь, они ошиблись со своим выбором. На меня вдруг навалились неистовая слабость и робость. Лидер по природе, я шел по извилистым коридорам и дрожал, словно мышь, ноги не слушались, пальцы разжимались под весом дипломата с бумагами. Мне захотелось лечь на кровать, уткнуться лицом в подушку и порыдать, поплакать. Я не хочу ни в какой космос! Я хочу к своей жене и ребенку! Я чувствовал себя одиноко. Одиноко.