Корней Азарофф - За то, что дорого

Крепкая пегая лошадь принялась тыркать меня носом, выпрашивая сахар или еще что-нибудь в этом роде. Лошади – они все такие попрошайки. У меня был один приятель, который ездил верхом на вороном мерине слепом на правый глаз. Так этот мерин любил лазить по карманам и вытаскивать оттуда что-то съестное. Ну, а когда ничего вкусного не находил, «воровал» перчатки. Причем выполнял это каждый раз как само собой разумеющуюся процедуру, обыскивая все своими на удивление жесткими черными губами.

Молчанка продолжалась минут пять. Наконец он докурил свою самокрутку, бросил окурок на землю и втоптал его каблуком в пыль. Мне показалось, что в его теплых карих глазах мелькнули удовлетворение и уважение.

– Ты умеешь ждать, сынок, – у него был грубоватый, низкий голос.

– А ты умеешь держать язык за зубами.

Он добродушно хохотнул и протянул мне руку:

– Том Вандер.

Я с удовольствием пожал его сильную, крепкую руку, ощутив пальцами мозоли на его ладони. Он мне явно понравился, просто даже потому, что жать руку Вандер умел.

– Даррант. Фокс Даррант.

Он нахмурил густые брови и окинул меня взглядом.

– Даррант? Тот ненормальный техасец с ранчо «Ландо»?

Я молча кивнул. На Западе, кажется, подобные вещи вообще нельзя сохранить в тайне. «Сейчас он еще вспомнит все остальное…» – с горечью подумал я.

– Слыхал о тебе. И о том, что ты потом из Техаса доскакал до Канзаса, где располагалась ставка Красавчика Джонни, в одиночку почти разгромил ее и устроил с ним самим поединок.

«Ну вот, началось», – мелькнула мысль, но вслух, даже заставив себя криво улыбнуться, я произнес:

– Все врут. Я был с другом. А Красавчик сам вышиб себе мозги – в порыве искреннего раскаяния.

Он прекрасно понял меня. Человек Запада до мозга костей, он был одним из первых, кто пришел сюда, на эту дикую землю. Он был как Кит Карсон, Дядя Дик Вуттон, Джим Бриджер и как многие другие 7 7 Кит Карсон, Дядя Дик Вуттон, Джим Бриджер – американские первооткрыватели и первопроходцы. .

– Есть хочешь?

– Зверски.

– Оставляй седло здесь и пошли.

Он подождал, пока я повесил тяжелое седло на стенку корраля и вынул винчестер из чехла. Едва заметная улыбка, скользнувшая по его губам, была знаком того, что мои действия одобрены.

Рядом с конюшней располагался маленький уютный домик. В нем было всего две комнаты: кухня и спальня, которая одновременно выполняла и роль гостиной. Мы расположились на кухне и, сидя на высоком табурете, лицом к окну, чтобы все было видно, я наблюдал, как колдует над едой Вандер.

– За то время, что я работаю в конюшне, у меня случалось много всяких историй, – рассказывал он, и речь его была неторопливой и обстоятельной. – Приводили лошадей диких, необъезженных, с седлом и без, просили подержать у себя. Прибегали просто лошади, без всадников и хозяев. Один раз всю зиму ко мне приходил кормиться целый табун мустангов. Разное бывало, но вот чтобы кто-то пришел с седлом в руках и спросил, можно ли его ненадолго оставить, такое вижу впервые. Ты оригинал, единственный в своем роде.

Он протянул мне тарелку с беконом и жареными яйцами. Рядом на стол поставил чашку горячего, ароматного кофе. Он был таким крепким, что, казалось, в нем могла увязнуть подкова. Настоящий ковбойский кофе. Том опустил на стол блюдо с яблочным пирогом, сел напротив меня и принялся задумчиво ковыряться вилкой в своей тарелке.

– А тот табун я до сих пор забыть не могу. Несколько раз видел его в прериях, к востоку отсюда. Проходил довольно близко, но не так, как хотелось бы. Ты бы видел эту красоту.

– Я видел ее, эту красоту, – пробубнил я, с трудом передвигая челюстями. – Одни кобылы, верно? У них во главе игреневая красавица?..

– Точно, – кивнул он и отправил в рот кусок зажаренного до хруста бекона.

– Я собираюсь ее поймать.

– Кого? Игреневую? И думать забудь! Я пробовал. Как полагаешь, почему ее нет в коррале?

– Ты ей не понравился, – пожал я плечами. – Женщины, они…

– Тебе сколько лет, сынок? – с наигранной злостью в голосе поинтересовался он.

– Двадцать четыре. Страшное дело…

– А мне почти в три раза больше. Понимаешь?

– Конечно, понимаю, – кивнул я. – Но могу сказать тебе только одно по этому поводу…

– Что? – грозно спросил он.

Я сделал большой глоток из своей чашки и почувствовал, как разливается по всему телу божественное тепло ароматного напитка.

– На меня девушки внимания явно будут обращать больше, – сказал я.