Павел Агеев - Параллели

– Как-то раньше не замечал, а сейчас, да, а почему ты старше выглядишь?

– А потому что ты «дурак» повесился в 17 лет, а мне сейчас 27 лет! Уловил разницу?

– Да не ори ты так!

– У тебя есть мама и папа?

– Да-а-а – протяжно сказал Витя, задумавшись

– Так, а где они?

– Не знаю! – уже с серьезным лицом стоял Витя

– Они живут и тебя «дурака» оплакивают

– Подожди, ты это серьезно все?!

– Да! Мне многое тебе нужно рассказать, только выслушай и поверь!

Михаил и Ольга сидели на диване, а их диалог оборвала тишина, где каждый задумался о своем!

Михаил образно воссоздавал ключевой момент битвы, о которой в детстве рассказывал ему двоюродный прадедушка Алексей! После же его кончины, чтобы семейный архив не канул в лету, юному Мише в устной форме часто освежали память – дедушка и отец!

В то же время, сидя на диване, Оля отпускала мысли до уровня «седьмого неба»:

– Как просто закрыть глаза и как тяжело их открывать – не видя живого тебя!

В ее руке неровно оборванный листик дрожал от волнением вызванной вибрации, будто это был последний осенний лист, что держался за веточку и боролся с порывом ветра!

На одной стороне листка были три огромные буквы недописанного слова – «СЕГ», а на другой стороне четыре строчки, написанные танцующим почерком:

Оля вспомнила тот вечер и как тогда ощутила щекотку в области живота – тех самых бабочек, которые касаются крылышками до влюбленных чувств!

Выйдя из кинотеатра после показа фильма – «Дневник памяти», Данил спросил у Оли:

– У тебя есть ручка?

– Нет, а зачем?

– А есть что-нибудь, чем можно написать?

– Губная помада и карандаш для бровей, а зачем?

– Дай, пожалуйста, карандаш

Оля достала из сумочки дамский атрибут и дала Данилу, он сразу же пошел к афише и оторвал кусочек бумаги, где была броская надпись с названием фильма и что показ будет сегодня – указанная дата и время.

На том обрывке – тыльной стороне, Данил написал коротенькое, но емкое по содержанию стихотворение!

– Это навеяло мне при просмотре фильма, а вдохновила – память, я вспомнил, как смотрел на твою фотографию через экран телефона, а тебя не было рядом.

– Это так мило! – смущенно улыбнулась Оля

– Строки корявые, но я ведь не Пушкин! – самоиронично отметил Данил

– Ты лучше! – с восклицательной интонацией подбодрила Оля

– Я бы мог прислать стих по «смс», но хочу, чтобы ты его сохранила, и в моменты, когда не будем рядом, чтобы ты его прочла.

– Ах! – вспомнив это, Оля вновь и вновь перечитывала те четыре строчки.

– Витя, посмотри мне в глаза и скажи, что ты поверил

– Да подожди ты! Я охреневаю! Не каждый день узнаешь, что ты мертв!

– Хорошо, я подожду

– Не, ну где-то подвох! Я не мог умереть

– Я еще подожду! – точечным взглядом пронизывал Данил

– Не, ну как (дальше последовал набор слов, лишившийся формулировки) я же… ну вижу… вот же… куда… да ну!..

– Витя, извини за такую правду, но это так

Блуждающие глаза Вити бегали, чуть ли независимо друг от друга и едва не вылетали из глазниц – искали что-то, на чем можно было бы сфокусироваться! Руками также размахивал, будто его атаковал рой пчел!

– Если тебе будет от того легче, то я вижу одновременно три реальности, где одни не замечают других! Нахожусь здесь среди близких, родных и знакомых, кто уже умер, вижу еще тех и других, кто не видит меня, а еще сегодня видел Олю – итого 4 реальности! – все это сводит с ума!!!

– Может у тебя реально «крышбан поехал»

– Лучше бы!

– Я бы не поверил тебе, если бы не эта разница в возрасте – ты старее меня выглядишь

– Не старее, а старше

– Дань, «не обламывай» хотя бы с этим

– Ладно, поиздевайся

– Хоть какие-то плюсы

– Мой возраст?

– Нет, твоя старость

– Как же мне не хватало твоих «подколов», дружище!

Всплывшие образы по памяти прадедушки Алексея пролетели стрелой мгновения, отчего вздрогнула рука Михаила!

– Что с Вами? – испуганно отреагировала Оля, быстро спрятав листочек со стихотворением обратно в кармашек.

– Вспомнилась та история! А что, простите, у Вас в руке было?

– Это очень даже личное! – Оля рефлекторно прижала ладонь к кармашку на халате, да так плотно, будто убеждалась, а на месте ли «любовное послание»? А не отнимет ли кто!?