Роман Коробов - Внук Чекиста

И вот, Роман, представляете, что творилось в тот день там, на вокзале. Страх холодный по спине течёт. Где свои, где гитлеровцы? Страшно было случайно своего застрелить. И тогда на вокзал чекисты местные примчались. Мы видели, как они наводили порядок. Отцепляли горящие вагоны, отправляли составы и в это же время отстреливались от бандитов. Они смогли собрать силы и первым отправить состав с ранеными. Затем ещё один и ещё. Чекистов было пятеро и они все погибли в том бою. Диверсанты отступили и бросили силы на захват моста. Порядок был наведён на то короткое время, чтобы понять, что произошло и перегруппироваться. Мы закончили минирование, и нам пришёл срочный приказ двигаться дальше, к следующим объектам. Наша группа уходила с вокзала, и я видел погибших чекистов. Рядом с одним валялась на земле его красно-синяя фуражка, пропитанная кровью, и в вытянутой руке он сжимал пистолет, словно собирал силы для последнего выстрела. Сколько я потом видел погибших товарищей, но этот чекист запомнился мне на всю жизнь. Это был один из тех, пяти ростовских героев. На железнодорожном вокзале города Ростов-на-Дону есть мемориальная доска с именами героев. Обратите внимание, когда там будете.

– Вы не устали, Роман? А то, я так разговорился, – внезапно прервал сам себя Жуков. По нему было видно, что он вновь оказался в ноябре сорок первого, там, в бою на железнодорожном вокзале Ростова.

– Нет, нет, вы что, Георгий Константинович! Я только сейчас понимаю, что мало знаю о вашей войне. У вас каждое слово, как отпечаток в памяти. У меня только книги и фильмы о великой войне, а у вас такая боль в каждом слове. Вы – участник, вы – герой!

– Ой, Роман. Я не герой. Я вот сейчас еду к другу своему. К Мише Гончакову еду. Он под Курском живёт. Вот он герой! Да! Он свои обе ноги, там же, под Курском, и потерял. Пограничником был Миша. Нас всех тогда собрали в особую 70-ю армию. И чекисты, и артиллеристы, и пограничники вместе воевали. Тогда под Курском, немецкий снаряд прямо в окоп к Мише прилетел. Взрывом ноги ему и оторвало. Так он без ног, посечённый, связь со штабом держал ещё несколько часов, пока наши в атаку не пошли. Как услышал раскатистое «Ура-а-а», тогда отключился. Он знал, что умирать нельзя, что связь нужна для наступления и терпел. Так вот он, безногий, двух детей после войны на ноги поставил! Двух сирот из детского дома взял и воспитал. Друг наш был, вместе в училище учились, Гриша Василенко. Он под Ростовом погиб, а семью под Киевом убило при налёте – жену и родителей старых. Дети только случайно спаслись, в пионерском лагере были. Так они из лагеря этого два месяца по лесам выбирались, чтобы немцу не попасться. Вывела их тогда женщина одна. Тысячу ребятишек спасла. Детей до дома довезли, а дома больше и нет у них. Их в детский дом и определили. А потом в эвакуацию отправили. Так Миша за ними, после госпиталя, на колесиках деревянных приехал. К себе забрал и отцом стал им на всю жизнь.

Вот он – герой! Миша – герой!

Я то что, у меня руки и ноги на месте. Я когда к нему приезжаю, то перед ним на колени встаю, потому, что он заслужил. Так мы на одних коленях и стоим на двоих, обнимаемся. Мы радуемся так друг другу. И что живые до сих пор, радуемся.

Тогда, под Ростовом, почти весь наш батальон остался лежать. Потом живые жалели, что не погибли вместе с другими. Мы узнали, что в уличных боях было утеряно Красное Знамя нашего батальона. Как это произошло, до сих пор никто не знает. Это моё самое страшное воспоминание о той войне. Моя незаживающая рана. Осколок в ноге не мешает мне так жить, как эта боль. Почему так случилось?

Знамя пропало во время боя, Гришка был последний, кто держал знамя в руках. А дальше атака немцев, мы прикрывали его, когда он уходил по склону. Я был там после войны, на том месте сейчас в Ростове – Гвардейская площадь. Когда через неделю мы освободили Ростов, то нашли Гришу мёртвым. Он взорвал себя и окруживших его немцев последней гранатой. Но при нём ничего не было. Сначала думали, что знамя захватили немцы. Оказалось, нет. Мы утеряли наше Красное Знамя. Много раз после войны я посещал могилу Гриши. Стою и смотрю на его фотографию, и спрашиваю: – Гриша, дружок мой, что случилось в тот день?

А он смотрит на меня и словно отвечает: – Жора, мне бы тогда ещё десяток патронов, по-другому всё было бы. Во сне приходил ко мне несколько раз. Постоит, издалека посмотрит и не подходит. Как будто что-то сказать хочет.

Много сил у меня ушло, чтобы узнать правду. Напрасно. Вот тебе, Роман, рассказал и чуть легче снова стало. Я верю, что когда-нибудь, правда откроется другим людям. Может тебе и откроется там, в Ростове. Только знай, что мы дрались с врагом и никогда не сдавались. Мы – чекисты, стальные люди.