Алексей Резник - #Цифровой_экономики.NET

Вечером того же дня, приехав к себе на квартиру в районе Площади Соловецких Юнг, я позвонил Павлову и рассказал ему о своем успехе. Борис Дмитриевич поздравил меня с устройством в эту компанию, но посоветовал быть осторожнее, и, в случае возникновения каких-либо трудностей, обязательно бы сообщал о их характере, лично ему, а он, уже, если посчитает нужным, незамедлительно «переправит» информацию о возникшей у меня проблеме, «выше по инстанции»! Какую, вот только он имел ввиду «инстанцию», я так и не понял!

Устроившись в корпорации «Арктические Танкера», я, как было упомянуто выше, уже снимал комнату в двухкомнатной квартирке в районе, мало кому известной в Москве, так называемой Площади Соловецких Юнг на 16-ой Парковой улице. Чтобы добраться оттуда до моей новой работы, располагавшейся в районе метро Белорусская, мне приходилось очень рано вставать. Дело заключалось в том, что мне не просто нужно было доехать до места моей новой работы, а мне обязательно было необходимо попасть туда вовремя, ни в коем случае не опоздав ни на минуту. Николай Владимирович Кулинков очень не любил тех, кто опаздывал, считая их, если можно так сказать, «потенциально опасными элементами» для своей корпорации и для себя лично, как владельца этой корпорации. Я уже рассказал читателю, что сотрудникам корпорации, опоздавшим хотя бы на пять минут к началу рабочего дня, приходилось, скажем прямо, «туго» – психологически крайне некомфортно! Всем опоздавшим выпадало малоприятное испытание стоять перед входом иногда по полчаса, иногда – по часу, невзирая на «снег или дождь» и терпеливо ожидать «высокой милости», когда их «соизволят» впустить внутрь. К несомненному моральному унижению добавлялись, естественно, солидные денежные штрафы, вычитаемые из зарплаты сотрудника, имевшего несчастье опоздать на работу. Поэтому, моментально уразумев: «что к чему?!», я взял себе за правило лучше приезжать в офис за час до начала рабочего дня, чем потом час ждать в «униженно-и-оскорбленном» состоянии, когда тебя впустят внутрь и, вообще – впустят ли вообще?!…

Работы, скажем прямо, у меня было много, и – работы очень ответственной. Помню на меня произвели неизгладимое впечатление плоские пятнадцатидюймовые жидкокристаллические мониторы и брендовые американские компьютеры, имевшие приличные габариты и изрядный вес (каждый такой процессор «тянул» на добрых полтора пуда). Эти бесконечные «перетаскивания тяжестей», конечно же, представляли собой серьезные издержки «работы на новом месте». В первые месяцы работы на новом месте я похудел почти на одиннадцать килограммов, постоянно перетаскивая эти «суперкомпьютеры» с одного этажа на другой (по мере надобностей сотрудников компании в этих компьютерах, которых, к сожалению, не хватало на всех). Худел я, возможно, вполне допускаю, не только из-за ежедневных больших физических нагрузок, но и – из-за постоянных «нервных встрясок», вызываемых откровенно «волюнтаристским» стилем руководства Генеральным директором и владельцем компании, человеком, прошедшим «школу» КГБ, Кулинковым.

Безусловно, что обязанности грузчика были для меня не основными, и главной моей «рабочей темой» являлась ответственная задача по внедрению системы электронного документооборота, как в головной, так и во всех дочерних «арктических» компаниях. Могу с гордостью сказать, что более высокого уровня автоматизации, чем тот, что был достигнут стараниями нашего отдела АСУ, мне потом так и не довелось встретить, где бы я ни работал.

Фактически я нес ответственность за качество, порученной мне работы лично перед генеральным директором корпорации, и, не дай Бог, если бы я, вдруг, счел возможным отнестись халатно к распоряжениям, спускаемых непосредственно и лично мне с самого «верха»! Для наглядности приведу один пример, который наиболее выпукло и ярко характеризует специфику моей работы и показывает некоторые черты и стиль работы такой эксцентричной личности, какой являлся Николай Владимирович Кулинков.

Вскоре после того, как я защитил кандидатскую диссертацию и превратился, таким образом, из «простого смертного» в полноценного «кандидата технических наук», Николай Владимирович вызвал меня однажды к себе в рабочий кабинет (рабочий кабинет Кулинкова требует специального описания, ввиду необычности своей внутренней отделки и архитектурного планирования; вернее – не кабинет, а – кабинеты: Московского офиса компании и Санкт-Петербургского офиса) в авральном порядке и, не тратя попусту время, ясно, четко и лаконично объяснил мне суть той важной и срочной задачи, которую он решил мне поручить.