Вольфганг Шрайер - Миссия доктора Гундлаха

Маклин выключил радио, достал магнитофон, проверил исправность микрофона. Англичанину не терпелось услышать рассказ. Гундлах начал с того самого осеннего дня, когда Винтер послал его в Сан-Сальвадор. Ему вспомнились слова Винтера: «Если же возникнут неожиданные осложнения, мы рассчитываем на вас».

— Правильно рассчитывали,— поддел Гундлаха Маклин.— У Дорпмюллера давно все в порядке, зато на вас, похоже, кто-то здорово напирает, а?

Когда Гундлах дошел в своем рассказе до похищения денег, Фернандес позвал их ужинать. Он приготовил яичницу-болтунью с черной фасолью и острым чилийским соусом. Они ели на палубе, укрывшись от москитов густой сеткой; за стеной черных деревьев всходила луна, в лесу порыкивали обезьяны-ревуны, в ушах звенело и гудело от полчищ бесчисленных комаров, мух, жуков и бабочек, влекомых огнем фонаря на корме; они били крылышками и порхали у самой сетки.

— Чего не хватает, так это куска хорошо прожаренного мяса,— пожаловался Маклин.— Жаль мне эти тропические леса! Рубят их, сжигают, забывая, что пепел и зола способны удобрять землю не больше двух лет. Получается, что этот пепел — единственное, что старушка природа произвела здесь за века. Уровень грунтовых вод понижается, земля рассохнется, и что останется? Миллионы тонн сырья для цементной промышленности?

К полуночи у Гундлаха от усталости слипались глаза. Он дошел в своем рассказе до того момента, когда взорвалась машина и погиб Гертель, когда закончилась его вторая жизнь и началась третья, у партизан. Маклин отправился в каюту за новой кассетой. Этот англичанин из тех парней, которые чувствуют запах жареного еще до того, как разожгут костер. Гундлах решил рассказать все как есть: пусть выйдет на свет божий, и если завтра ему суждено погибнуть, правда об этих событиях не должна умереть вместе с ним. Но как бы не струсил Маклин, он ведь тоже сейчас вовлечен в эту историю! Последнюю точку придется ставить уже в Сан-Лоренсо.

Шкипер попросил помочь оттолкнуться от берега. Отдали концы, затарахтел мотор, но Фернандес тут же заглушил его и поставил на короткой мачте вспомогательный парус. Здесь, в достаточном отдалении от высокого берега, их подгонял ровный кормовой юго-восточный ветер, лодка бежала достаточно быстро, узла три в час. Фернандес надеялся проскочить под носом сторожевого судна до рассвета — хорошо бы луна при этом спряталась за тучи!

Гундлах заснул почти сразу, а когда проснулся, было уже половина седьмого. Сияя солнечными брызгами, зарождался новый день. Гундлах глубоко вдыхал чистый солоноватый воздух, собираясь с силами. Тогда, в октябре, когда он впервые пролетал над заливом, тот показался ему безжизненным и враждебным уголком нетронутой природы, от которого исходит какая-то неясная угроза. А теперь, в столь же ранний час? Весь залив как бы прикрыт пронзительной голубизны небесным колоколом. Примерно в десяти морских милях отсюда — цепочка никарагуанских вулканов. Склоны самого высокого из них, Косекины, покрыты густой зеленью. Запах просмоленной лодки и холодной морской воды, казалось, вернул Гундлаху способность мыслить трезво и расчетливо. Снова появилось желание сражаться до конца. Маклин тоже вышел на палубу; едва они позавтракали, как Гундлах продолжил свой рассказ. Если Дорпмюллеру не удастся разыскать партизан или они не смогут прийти на помощь вовремя, на Маклина можно положиться вполне — для него такой материал составляет большую ценность, и своего он не упустит! Угроза разоблачения аферы в лондонской печати остановит Пинеро, заставит отказаться от крайних мер, а это и есть тот самый рычаг, с помощью которого Гундлах сумеет освободить Глэдис.

Однако настроение Маклина постепенно менялось к худшему. После того как Гундлах рассказал об аресте в Тегусигальпе и допросе на Илопаньо, он никаких вопросов больше не задавал, только молча покручивал ручки магнитофона. А когда Гундлах описал свое возвращение в Манагуа, объяснил суть порученного ему дела и пересказал разговор с шефом полиции, Маклин выключил магнитофон, подошел к поручням и молча уставился на пенящийся след за кормой.

— Кончились кассеты? — спросил Гундлах.— Или вам что-то не по вкусу в моем рассказе?

— Да нет, кассеты есть... Но вы говорили про оружие. Где же оно?

— Мой приятель Пинеро в Сан-Лоренсо даст мне то, чего я не получил в Манагуа.

— Что же вы раньше молчали?! — Маклин чуть не подавился.

— Я рассказывал все по порядку. Если хотите, часа через полтора вы вместе со мной можете повести в Сальвадор лодку с тремя тоннами оружия и боеприпасов для фронта Освобождения. Представляете? Вы — единственный в мире репортер, знакомый со всей подготовкой, готовый лично свидетельствовать...