Николай Львов - Трансформация. Книга 2. Забавы Саула

Не колеблясь, он толкнул дверь и очутился в тёмном душном помещении. Ему навстречу, приветливо улыбаясь, двинулся толстый усатый араб, одетый в галабею. Видимо, национальное египетское облачение здесь было униформой. Араб жестом любезно пригласил следовать гостя за ним. Заинтригованный Юровский не стал ничего спрашивать. Интуиция подсказывала, что скучать сегодня не придётся. Ситуация выглядела интригующе. Подозрительный квартал, анонимное заведение, уверенное молчаливое приглашение в неизвестность. Как он любил подобные ситуации! Юровский почувствовал возбуждение. Мышцы налились силой, зрение и слух обострились.

Араб провёл Юровского по лабиринту коридоров, открыл ключом массивную дверь и вновь жестом пригласил войти.

Увиденное вначале разочаровало. В большой комнате на коврах сидели дюжина мужчин. Ни еды, ни напитков не было. Все курили кальян – любимое занятие египтян. Помещение выглядело неопрятно, было очень душно, пахло чем-то сладким, противным.

«Опиумная кофейня», – догадался Юровский.

Он никогда не пробовал наркотиков и не собирался этого делать даже из любопытства. Юровский решил было повернуть назад, но тут среди погруженных в мир иллюзий наркоманов мелькнуло знакомое лицо. За одним из столиков полулёжа потягивал кальян доктор философии МГУ Яков Семёнович Нуйкин. Сходство было столь поразительным, что Юровскому захотелось поговорить с наркоманом; он сел напротив и заговорщически тихо поздоровался: «Шалом, Яков Семенович».

Настоящий Нуйкин, несмотря на молодость, был типичным учёным, постоянно погружённым в мыслительный процесс. Студент Юровский иногда, желая подразнить преподавателя и развеселить сокурсников, при встрече в коридоре смиренно наклонял голову и бросал: «Шалом, Яков Семёнович». Нуйкин, не замечая насмешки, полагал, что с ним здоровается студент-еврей, совершенно серьёзно отвечал: «Шалом, уважаемый».

Абри Кармаль, офицер разведки короля Фарука Первого, накануне Первой израильской войны был направлен с заданием в Израиль. Туда он прибыл как еврей Ципа Леви, переселенец из Ливии. В Израиле Кармаль женился на еврейке, которая родила ему двоих сыновей: старшего – Натана и младшего – Якоба. После неудачной для Египта войны шестьдесят восьмого года, боясь разоблачения, Абри Кармаль бежал на родину, захватив с собой младшего сына. Кармаль отлично понимал – сын еврейки в Египте будет изгоем. Он спрятал Якоба у дальних родственников и сделал ему документы на имя Саида Газри. Вскоре отец умер. Саид окончил военную академию и как один из лучших слушателей был направлен для прохождения службы в Военную разведку. За двадцать лет жизни в Египте он почти совсем забыл иврит, редко вспоминал брата и мать и считал себя стопроцентным арабом. Никто в Египте не подозревал о его истинном происхождении. Он успешно продвигался по службе, женился, имел четверых детей и жил на небольшой уютной вилле на берегу Нила.

Но недавно прошлое напомнило о себе. То, о чём не догадывалась контрразведка Египта, было хорошо известно разведке Израиля.

Несколько месяцев назад Саид с семьей поехал в отпуск в Италию. В отеле, где они остановились, проживало много туристов из Израиля. Их манеры и язык раздражали Саида. Он пожалел, что заранее не узнал в турагентстве, кто будут его соседи по отелю, и решил, что в следующий раз уделит этому вопросу особое внимание. Однажды, когда его семья плескалась в бассейне, а он проводил время в баре, к нему подсел незнакомец. И тогда он впервые услышал роковую фразу:

– Шалом, Якоб!

Саид не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял, похолодел от страха. Между тем незнакомец сквозь тёмные очки рассматривал его и ждал реакции. В панике Саид сделать вид, что не понимает израильтянина, и попытался уйти. Но незнакомец решительно взял его за руку и заговорил на иврите:

– Яша, не бойся. Это я, Натан, твой брат. Твой родной брат. Я не сделаю тебе ничего плохого. Я так долго ждал этой встречи! Нам о многом нужно поговорить. Скажи жене, что встретил знакомого, и пойдём туда, где нам никто не помешает.

Саид немного успокоился и даже обрадовался. Он встретил единокровного брата, сейчас тот расскажет, как они с мамой жили все эти двадцать лет. Но в глубине души Саид понял: эта встреча не сулит ничего хорошего, его спокойная, уютная жизнь военного чиновника под угрозой. Все чувства смешались. Он был напуган, взволнован и растроган одновременно.