Алёна Тихонова - Ключи от всех дверей

Отражаясь гулким эхом, раздался счастливый женский смех. Леди Некрина выражала одобрение и удовольствие от такого подношения. Там, глубоко под землёй, её скованный вечными льдами гроб ярко сиял в древнем запечатанном склепе. Сегодня ненавистные ключники приблизились на шаг к поражению, а она – к свободе. Скоро, совсем скоро она докажет им всем, что великую мать-тьму уничтожить невозможно, и ни один из этих самоуверенных мерзавцев, возомнивших себя блюстителями закона и порядка, не сможет никогда больше спать спокойно. Шаади не приходил в огромный восторг от того, что приходилось резать невинных, но что поделаешь, если иного способа снять оковы леди нет. Кроме того, умершие, пусть и казались случайно подобранными, таковыми не являлись – все они бывшие или нынешние ключники, для всех исчезнувшие без вести во время миссий или жившие на отшибе. Не исключено, что некоторых из них ещё даже не хватились. Но все они несли ту же прогнившую, за версту смердящую идеологию лживых победителей. Шаади не радовался жестокой необходимости, но она и не огорчала его. Он не колебался. Увы, но война есть война, и они сами её когда-то объявили, заявив, будто учение леди Некрины – ересь. Ха, это звучит так, будто они божества, а их образ жизни – религия. Да, им немало дано, но они лишь стражи границ и чистильщики, не более. И, конечно, им страшно остаться не у дел, осознав, что, возможно, тот самый мрак с которым ключники сражаются ежедневно, не только отвратительная напасть, но и благо, зависит лишь от точки зрения и умения с ним обращаться.

Они отвергли леди Некрину с её искренним желанием помочь всем – и заслужили смерть. Шаади позаботится, чтобы цену заплатили все и каждый. Нет, он их не столь ненавидел, как жалел, но эмоции лишь мешали в работе. Если уж на то пошло, он считал виновным и себя как бывшего ключника. Шаади даже не родился в годы прошлой их битвы с леди Некриной, но печать последствий лежала на всех без исключения, и на нём в том числе. И будь он проклят, если когда-либо опустится до самооправданий и захочет к себе снисхождения. Просто без него миссию не доведут до конца, он, в конце концов, их образец и идейный вдохновитель. Поэтому Шаади намеревался умереть тоже, но последним.

Глава 3

– Альзе Шалиан, как давно вы видели вашу наставницу?

Сурового вида сухопарый мужчина в серебристо-синем одеянии верховного дознавателя на пороге – не тот, кого желаешь видеть с утра пораньше, когда у тебя в руках ещё кружка кофе, а на мокрой голове – полотенце. Тем более когда у него тон архангела, снизошедшего до заурядной грешницы. Вся фигура незваного гостя источала самоуверенность, беспристрастность, строгость. Альзе так и представляла, как те, кого он навещал вот так внезапно, воспринимали его как вестника беды, этакого чёрного ворона несчастья, ведь дознаватели приносили негативную информацию и задавали неудобные вопросы. Несмотря на то, что они просто делали своё дело, не позволяя преступникам мира ключников уходить безнаказанными, их избегали. Их ключи меняли полярность, чем бы ни являлись изначально – превращались в ключи правосудия, а это значило, что дознаватели получали возможность использовать любую дверь, если подозревали, что сквозь неё прошёл нарушитель закона.

– Она давно отошла от дел, и у меня больше года не было времени её навестить, – осторожно сказала Альзе.

Наставница Иртия служила прекрасным примером того, что ключники никогда не уходили в отставку по-настоящему. Хотя она официально больше не состояла в боевом составе штаба и не брала миссии – жила на границе, где пересекались тонкие ткани миров. Место силы, где можно было открыть дверь почти куда угодно. Иртия следила за происходящим в этих мирах и могла либо вызвать отряд, либо, если угроза не так велика, разобраться сама.

– Что случилось? – Альзе не стала скрывать неподдельную тревогу за женщину, благодаря которой она выросла той, кто есть, а не сбежала на полпути, не сдалась и не погибла. Ключники, не выполняющие свой долг, вынуждены скрываться всю оставшуюся жизнь, нервно оглядываясь на каждую тень.

– Она исчезла. Судя по тому, что мы нашли в доме – прямо посреди обычных повседневных дел. Никаких следов борьбы не обнаружено.

– Почему вы думаете, что требуется ваше вмешательство? Она могла куда-то отправиться по личным причинам, – сказала Альзе.

Ей претило, что эти люди ходили по дому её обожаемой наставницы, такому уютному и ухоженному, не предназначенному для бесцеремонности посторонних. Как будто они испачкают светлые полы, опрятные стены и пушистые ковры, не буквально, а просто одним присутствием. Нельзя допустить, чтобы здесь распоряжались чужие люди, слишком уж это напоминало унылую готовность к тому, что хозяйка уже никогда не вернётся.