Ади Сноу - В поисках Локи

– Мы нашли его! – прокаркал тот, что поменьше.

⠀

– Где он? Почему я не вижу его?⠀

– Это был отчаянный шаг, мощное заклятье! – изрёк второй, – нам нужно доложить Всеотцу. Твоей вины нет, Хеймдалль.

⠀

– А, ну и хорошо! – сразу успокоился страж, – Тор на меня уже волком смотрит, говорит, всевидящий, значит врёшь мне, гад! И всё за молот хватается. Вынь ему да положь братца.

⠀

Но вороны уже не слышали его, они спешили к Одину с отличной вестью: Локи в Мидгарде. Он ничего не помнит. И он невинный человеческий ребенок.

– Куды ты нас везёшь?

– Увидишь.

– Может, развяжешь? Хотя бы руки.

Тор резко опустил вёсла, мощным гребком толкнув лодку вперёд. Ледяная вода окатила пленников.

– Да твою ж кач… – связанный великан поперхнулся, получив тычок локтем под рёбра от мрачного соседа по несчастью. Заёрзал, зыркнул из под замёрзших кустистых бровей.

⠀

– У нас золото есть! Откуп!

– Вёсла видишь? – произнёс Тор, – стукнуть тебя по башке, чтоб заткнулся?

– Да за что?!

– А голос мне твой не нравится. Ты ведь этим гнусавым голосом велел моего брата утопить?

– Дык, этот пиздюк сестру нашу обесчестил! – взревел пленник, пытаясь встать на ноги.

– Хрямс, – сказало весло, опускаясь на голову гнусавого.

А Тор ничего не сказал. Он щурил голубые глаза и злился. На великанов, на их голубокожую сестру, на непутёвого братишку. Особенно на него. Сам бы утопил поганца. Придурка. Любимого.

Стукнутый веслом словоохотливый великан притих и немного сполз. Насколько позволяли веревки. Его молчаливый брат посмотрел на Тора со смесью уважения и неприязни.

– Впервые вижу, чтобы Хрюгнира так вырубили. У тебя весло волшебное, или я чёт не понял?

Тор промолчал.

Только свист холодного ветра и рассекающих гладь реки вёсел нарушали тишину.

– Если чё, я был против того, чтобы топить твоего ублюдочного братца.

Тор брезгливо скривился и смачно плюнул в сторону пленников.

– Я хорошо знаю Ангрбоду, – не унимался великан, – если бы она не захотела, хрен бы он на неё залез. Ещё непонятно, кто кого снасильничал.

– Заткни пасть.

– А то что? Треснешь меня вторым веслом? Ха! Коль ты нас топить собрался, то так оно и лучше будет. Или у тебя другое на уме, асгардец?

– Узнаешь.

Ох, если бы Тор сам знал, что у него на уме! Горе и ярость мешали думать. Ярость – привычный ответ на всё, что вторгается в его мир. Простой ответ – врагов убить, своих спасти. Но сейчас… что сдержало его руку? Какой из воплей размазываемых по стенам их собственного дома незадачливых родственничков синерожей сучки вселил в сердце Тора смутную надежду на чудо?

В конце концов, всевидящий страж не видел Локи ни в мире живых, ни в мире мертвых. Хотя и увидал, как синерожие громадины заматывали его, отчаянно сопротивляющегося, пытающегося обратиться змеем, магической цепью, засовывали в мешок и…

Да пропади всё пропадом!

Тор вырвал правое весло из уключины. Глаза пленника выпучились, когда мирное, но весомое орудие гребца, посверкивая молниями, начало укорачиваться и расширяться. Через мгновение в руке асгардца засверкал его молот, его Мьёльнир, гроза всех великанов.

Три сестрицы, три норны, три приспешницы судьбы конечно знали, кто к ним ворвался и для чего. Ибо одна из них, старшая – ведала прошлым, вторая – настоящим, а третья, самая юная – будущим.

Вероятно, они не различали всех деталей, но суть видели ясно.

Сам Всеотец порой просил у них совета. Иногда. Очень редко. И каждый раз, заходя в их обитель, считал до ста и сжимал губы, а выходя от них, крепко ругался и бил кулаком о стену. Один раз даже лбом.

До сегодняшнего дня Тор не понимал, почему. Пока впервые не попёрся к ним на поклон.

⠀

Казалось бы – что проще? Задать вопрос, получить ответ. Но солнце уже начало клониться к закату, а подлые сестрицы будто издевались над ним, охотно изрекая откровенную чушь и одобрительно кивая друг другу.

– Почтенные норны, – играя желваками, сквозь сжатые зубы вновь воззвал он, – в третий раз прошу, ответьте, жив ли брат мой, Локи!

«И не ебите мне мозг», – крутилось на кончике языка.⠀

⠀

– Так ли уж брат тебе тот,

Кто зачат от иного родителя,

Женщиной тоже иною? —

прошамкала старшая, тряся головой и хихикая.

– Должно ль живущим считать

Нам того, кто обманом и хитростью

Стёр все следы на дороге? —

грозно вопросила средняя, величественно подняв указующий перст и нахмурившись.