Вдруг он услышал сильный треск ломаемых веток. Через заросли пробирался какой-то крупный зверь. Он автоматически опустил руку к поясу, где у него обычно в кожаных ножнах находился его охотничий нож. И тут же вспомнил, что ножа там быть не может, потому что, он остался ТАМ. Дикие звери хорошо чуют кровь. А, видит Бог, ее было пролито здесь немало. Теперь оставалось только положиться на судьбу. Он напряженно смотрел в ту сторону, откуда доносился хруст кустов. И вот, на поляну высунулась огромная медвежья морда. Зверь потянул носом воздух и заревел. От звука его рева птицы сорвались со своих веток и заполошно, с криками закружились над лесом. А человек обреченно прикрыл глаза.
– Василич!!! Чтоб тебе больше удочку в руках не держать!!! Ты что, опять решил нас крысами накормить?!! – Я стояла, грозно уперев руки в бока над огромной кастрюлей, стоявшей на, выложенной из дикого камня прямо на улице, летней печке, под навесом рядом с домушкой, которая служила столовой.
Вихрастый мужичок небольшого роста, но достаточно широкий в плечах, с кривоватыми короткими ножками, словно провел пол жизни в седле, с морщинистым и обветренным до красноты, лицом, лет шестидесяти с хорошим хвостиком, выглядывал с другой стороны печи из-за этой самой кастрюли, крепко держа огромный половник в руках, как последнюю надежду на спасение. Глаза у него были перепуганными и круглыми, как у совенка.
– Юрьна… Это ж не крысы… Это ж рябчики, рябчики это…!! Говорил он отрывисто с легким заиканием.
Я усмехнулась.
– Видела я этих «рябчиков», шкурки вон, на пяльцах за домушкой висят. На кой они тебе сейчас сдались. Ондатру зимой бить надо.
Василич глядя на меня с сомнением, начал выползать из-за печи. А поняв, что гроза миновала, он с деловым видом пустился в объяснения.
– Так и что, что мех негожий на шапки? Я вон, мужикам в кирзачи стелек понаделаю, ноги никогда не промокнут. А мясо ейное, то есть ондатровое, самое что ни на есть ди-е-ти-чес-кое. – С трудом по слогам выговорил он последнее слово.
Я только головой покачала.
– А солонина у тебя на что в леднике стоит? Куда бережешь? Через пару месяцев уже и свежее мясо будет.
Василич лукаво прищурился.
– Так, мать, эти пару месяцев еще прожить надо.
Я только рукой махнула. Вот же, блин, хозяйственный ты наш! Но вступать в пререкания с ним не стала. Василич был поваром, сторожем, завхозом и добытчиком в одном лице, очень ответственным и, можно сказать, виртуозом, за какое бы дело не брался. Суп ли сварить, печь ли сложить, или добыть мясо к нашему столу. Ко всему прочему, спиртным не увлекался. Ну, так, иногда, по воскресеньям, да после баньки мог стопочку с мужиками намахнуть. Но, это ж было святое дело! За все эти его великолепные качества, ценила я его неимоверно. В тайге такие люди на вес золота. Он это прекрасно понимал, а также знал, что сержусь я просто так, понарошку, можно сказать для порядка, и принимал условия игры, сам получая при этом несказанное удовольствие.
Я направилась к УАЗику, нужно было ехать в деревню, забирать документы на лесосеку в лесничестве. А Василич бежал за мной, семеня своими кривоватыми ножками и причитал, словно деревенская бабка.
– Куда ж тебя понесло-то, мать?! Ведь и не поела ничего, считай. С самого утра мотаешься, маковой росинки не было во рту. Так и с копыт скоро упадешь, как загнанная лошадь. А спрос с кого? С меня, стало быть. Мужики -то скажут, мол недоглядел ты, Василич, за Юрьной. Ну не хочешь крыс, так давай, я тебе яишенки пожарю, а?
Я отмахнулась от него, даже не останавливаясь.
– Некогда! Вечером вернусь и поем. Сейчас мужики на санях избушки притянут, так ты проследи, чтобы поставили, как я сказала. А то, сам знаешь, Петро, как обычно начнет вольничать. – Василич усердно закивал головой с самым серьезным видом.
– Это будь спокойна… Вольничать не позволю. Сама знаешь, у меня не забалуют…
Я усмехнулась. Что да, то да. При этом сам себя он называл «заместителем по хозяйственной части». Ему это придавало веса в собственных глазах, что неизменно служило предметом шуток у мужиков.
Я завела машину и развернулась на поляне. А Василич задиристо прокричал мне вслед:
– А мужикам крысы нравятся!!
Я улыбнулась. Вот ведь… Словно малые дети.
Мы уже третий день занимались тем, что переезжали на новое место. Объем лесозаготовок был здесь намного больше, и я надеялась, что на год работой мы обеспечены. Потому что, перетаскивать домики, и ломать налаженное хозяйство на обжитом месте было жалко, да и достаточно трудоемко. Василич уже за неделю до того, как узнал, что будем перебираться в другое место, изнылся и изстрадался весь, потому что, приходилось оставлять на старой базе хорошую добротную коптильню, сооруженную его собственными руками с любовью и старанием. Впрочем, узнав, что на новом месте база будет стоять на берегу речушки, воспрял духом, и даже перестал гундеть мне каждый час по поводу своей ненаглядной коптильни.
Читать дальше