Игорь Журавлев - Мертвый

Он закрыл глаза, и как по заказу перед внутренним взором появилась отчетливая картинка той комнаты в бараке, залитой кровью, с лежащими на полу трупами. Артем резко распахнул глаза и попробовал отвлечься, но страшная картина мерещилась ему даже наяву. А во сне они, все четверо, приходили к нему и спрашивали: «За что ты с нами так? Мы же просто хотели немного поколотить тебя – и все!»

Они ведь были такие молодые, вся жизнь впереди. А у этого, здоровенного амбала, как сказал Артему дежурный по КПЗ младший сержант, даже жена с маленьким сыном осталась. Ребенок теперь наполовину сирота. Из-за него. Перед глазами всплыла картинка вываливающихся из живота внутренностей, и Артем рванул к параше.

Вообще, этот дежурный младший сержант, видимо от скуки, много рассказал Артему о том, что его ждет впереди. Оказывается, в УК РСФСР, который зачитал ему милиционер, имеется целых пять статей за убийство. Начиная от убийства из хулиганских побуждений или совершенного с особой жестокостью до убийства по неосторожности. И если в первой статье срок наказания начинается от восьми лет и вплоть до смертной казни, то в последней предусмотрено наказание лишь до трех лет лишения свободы или даже исправительные работы.

– Если повезет, – вещал сержант, – то квалифицируют твое преступление по 104-й статье УК как убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, вызванного насильственными действиями потерпевших. Там максимальный срок – лишение свободы до пяти лет или вообще исправительные работы до двух лет. Судя по твоему рассказу, такое вполне может быть.

– А если не повезет? – с замиранием сердца спрашивал Артем, словно слова сержанта могли хоть что-то изменить.

– Ну, если не повезет, – с видом знатока тянул дежурный по КПЗ, – например, родители кого-то из убитых окажутся большими шишками или судья не с той ноги встанет, то могут и 102-ю припаять. Там можно набрать отягчающие обстоятельства – алкогольное опьянение, например. Или, скажем, тот же пункт «з» – убийство двух или более лиц. Пункт «г» опять же – убийство с особой жестокостью. Хотя не думаю, как раз жестокости не было у тебя, удар – смерть. Но кто его знает, как суд сочтет…

– И что тогда? – истекал холодным потом Артем.

– Тогда опять же как повезет. Могут дать и восемь лет. А если не повезет – расстреляют. Как судья решит или как его «подмажут».

И младший сержант ушел, оставив Артема в состоянии полного раздрая чувств и мыслей о собственном будущем. Подарив ему, впрочем, и некоторую надежду.

Так прошло еще часа два, сна не было ни в одном глазу. Да и за предыдущие дни он успел выспаться.

– Эй, сосед! – закричала вдруг цыганка. – Не спишь?

Эхо в пустом КПЗ было еще то! Артем привалился к двери и крикнул в ответ (все какое-то развлечение):

– Нет, не сплю. Чего тебе?

– Меня Злата зовут, а тебя как?

– Артем.

– Красивое имя, – похвалила Злата. – А чай у тебя есть, Артем?

– Нету.

– А курево?

– Я не курю.

– Беда, – пригорюнилась Злата. – Как же ты жить-то будешь дальше без курева?

– Жил как-то до этого – и ничего.

– Эх, Артемка, лихой ты, видно, парень, четверых завалил! Но только о прежней жизни теперь забудь. Если лоб зеленкой не намажут, то из удовольствий у тебя останется только одно – покурить. Ну или «гуся передернуть», – хохотнула она.

– Чем лоб не намажут? – удивился Артем. Про «гуся» он понял интуитивно и тему эту развивать не захотел.

Злата засмеялась:

– Э-э-э, да ты еще совсем зеленый! Первый раз на нарах, да?

– Первый, – ответил Артем осипшим голосом.

Ему так стало себя жалко в этот момент, до слез.

– Ну ничего, – успокоила цыганка, – еще все узнаешь, времени у тебя много будет. «Намазать лоб зеленкой» значит расстрелять. Шутка такая, понял? Чтобы пуля инфекцию в мозг не занесла.

И цыганка весело рассмеялась. Ей-то что? Ей расстрел не грозил. Как понял Артем, она здесь 15 суток отбывала за приставание к прохожим с гаданием.

– Понял, – пробурчал он, и горло сжалось в попытке сдержать стон.

А цыганка все не унималась, видно, скучно ей было. Да и дежурный не прерывал их разговор, ему тоже, наверное, в развлечение. Впрочем, и самому Артему так было легче, отвлекало от мыслей о будущем.

– Тебе лет-то сколько, Артем?

– Двадцать исполнилось весной.

– Эх, – опять вздохнула цыганка, – совсем молоденький, сам себе жизнь сломал! Успел хоть с женщиной-то побыть, а?

Артем смутился и для чего-то стал оправдываться: