Владимир Шорохов: Вторая попытка

– А что с эфиром? – спросил он и взглянул на экран с радиочастотными показателями.

– Только шум звёзд. Присутствие циклического или иного сигнала, который можно отнести к разумному, я не обнаружила, – пояснила Мана.

– А может, мы не так ищем? Или не там? Ведь мы ничего не знаем об их технологии. А может…

– Надо отдохнуть, – предложила Кани.

– Нет, только не это. Это же… Мана, у артефакта есть внешние повреждения.

– Да, но они незначительные. И пробоев в сетке не обнаружено. Также отмечу, что траектория вращения вокруг планеты стабильная. Могу предположить, что объект в рабочем состоянии.

– Почему ты так решила? – заинтересовался Акони.

– У планеты три спутника, раз в семь лет их орбиты выстраиваются в линию, и это обязательно привело бы к смещению артефакта. Но этого нет. Что-то удерживает его на дальней орбите.

– Сделай все варианты расчётов. Может, он тут не так давно.

– Сделаю. Как получу полную картину артефакта, а также просканирую планету, поставлю вас в известность.

– Договорились, – устало сказал Акони и, с трудом поднявшись, потянулся.

– Идём в оранжерею, – предложила Кани и уже направилась к выходу, но он отрицательно покачал головой.

– Нет. Ты только представь, кто-то тут был. Не мы, а кто-то другой. Как они выглядели? И почему на артефакте нет символов? И почему его бросили? И почему он ещё не улетел в космос или не упал на планету?

– Вопросов много. Но ты теперь знаешь главное: мы не одни.

– Я знал это и раньше. Калео, – напомнил он Кани про исчезнувшую цивилизацию. – Вселенная существует миллиарды лет, а жизнь на планете – всего лишь мгновение.

Акони задумался. Его дед погиб от голода, и тому виной была не климатическая катастрофа, а война с Бэйн, которая не поделила водные ресурсы с Кекоа. И даже тогда, когда первые разведчики полетели в глубокий космос, война не остановилась, а лишь только поменяла свою тактику.

– Пойдём в оранжерею, – наконец, согласился он – только потому, что Кани нравилось ухаживать за растениями.

«Она не живая, а любит всё живое», – думал он, наблюдая за тем, как механические пальцы осторожно срывали плоды.

Прошло несколько дней. Результаты по изучению планеты, вокруг которой летал артефакт, были неизменными: на ней так и не удалось найти следы чужой цивилизации. Научная капсула, которая улетела к шестой планете, также ничего нового не сообщила.

– Я вот думаю, а зачем они сделали такого колоссального размера трубу? Возможно, она была частью чего-то ещё более грандиозного. Мана! – обратился Акони к бортовому анализатору.

– Слушаю вас.

– Разверни корабль – и давай пролетим через трубу.

– А какой в этом смысл? – поинтересовалась Кани.

– Не знаю. Но ведь для чего-то же она нужна.

– Думаешь, это ангар для защиты от метеоритов? – и сама понимая, что это довольно глупое предположение, спросила девушка и села в кресло второго штурмана.

– Да нет. Я всё же предполагаю, что они так и не закончили строительство города. Помнишь наши первые космические станции? Пока не изобрели искусственную гравитацию, мы строили по принципу вращения.

– Хорошо, полетели. Всё равно нам ждать возвращения разведчика с седьмой планеты. Итак, мы – Мел.

– А это ещё кто такие?

– Ты не соизволил дать название тем, кто её построил. Вот я и придумала – Мел. Или ты против?

Ему это название не понравилось. Так звали его первую любовь, с которой он нелепо расстался. Но ему хотелось сгладить вину перед Кани за тот грубый поцелуй.

– Хорошо. Ты штурман. Веди корабль. Только, прошу, не поцарапай обшивку.

– Я подстрахую, – сказала Мана, и загорелся большой экран. – Запускаю двигатели.

Разведывательный корабль был построен как монолит; его нельзя было разделить, не повредив внутренних коммуникаций. Он был рассчитан на команду в семьдесят человек, но при необходимости мог вместить и до ста. Однако же в разведке столько людей было не нужно, поскольку всё делалось автоматически. И тем не менее кораблём всё же командовал капитан.

Кани прошла курсы оператора тральщика, а после этого с лёгкостью закончила лётную академию, став одной из немногих, кто сел за штурвал космического истребителя. Ей всё давалось легко. Акони даже стал подозревать, что её оригинал был связан с космосом.

Корабль «Ипо» развернулся. Его тупой нос, на котором располагался скачковый двигатель, смотрелся нелепо, даже грубо. По сравнению с трубой Мел он был крошечным – как маленькая щепка в широкой реке.