Фортюне дю Буагобе - Таинственный дом на Монмартре

Сервон даже подумал, что этот катаклизм есть не что иное, как посланное ему с небес предупреждение, и в какой-то момент захотел повернуть назад. Но затем понял, что такая погода чревата всего лишь вынужденным купанием под дождем, и передумал возвращаться. Зато, решил Сервон, этой ночью на улицах наверняка будет меньше разных зевак, и в целом ненастье благоприятствует ночным приключениям.

И виконт продолжил свой путь в сторону Монмартра, не обращая внимания на ливень, принесенный северо-западным ветром. Он упрямо двигался вперед, прижав локти к бокам и опустив голову, словно корабль, идущий против ветра.

На всем протяжении улицы Пигаль он не встретил ни единой души и, пересекая заставу, не обнаружил служащих городской таможни, которые укрылись от ненастья в своей будке.

На внешнем бульварном кольце тусклые уличные фонари, подвешенные на ржавых цепях, с отвратительным скрипом раскачивались под порывами ветра. Дорогу здесь практически не было видно, и Сервон чуть не свалился в водомоины, напомнившие ему разбитые дороги Бретани, которые, казалось, дотянулись до самого Парижа.

С большим трудом он поднялся по крутым улочкам Монмартра и только около часа ночи оказался у решетчатой двери сада. Над деревьями довольно ярко светилось окно, и он решил, что прибыл как раз вовремя.

Не теряя времени, Сервон без особого труда, держась за ветки, вскарабкался на орешник, вросший в стену у решетчатой двери. Затем он подтянулся на ветке и перелез в сад. Первая часть операции прошла без потерь, если не считать порванных штанов.

Но впереди его ждала самая рискованная часть операции.

Ему предстояло пробраться сквозь густую поросль деревьев и колючих кустарников и, не выдав своего присутствия, вплотную приблизиться к дому.

К счастью, ветер с таким шумом сотрясал деревья, что треск веток, которые Сервон ломал на ходу, был совершенно не слышен.

Виконт продвигался вперед волчьим шагом, вытянув перед собой руки, словно слепой. Колючие кусты нещадно царапали кисти рук. Но для жителя Бретани, привыкшего охотиться в густых лесах, такие испытания были не в новинку.

Целых четверть часа он в поте лица, словно следопыт, продирался сквозь кусты и в конце концов выбрался на довольно широкую аллею. Виконт огляделся и понял, что уже подошел к дому вплотную.

Окна первого и второго этажей оставались темными, светилось только одно окно на третьем этаже.

Поначалу виконта удивило, что Луазо не стал плотно закрывать ставни, но, подумав, он понял, что такая предосторожность в данном случае была бы излишней.

В самом деле, таинственная башня была гораздо выше всех расположенных в округе приземистых строений, и тому, кто захотел бы заглянуть в окно дома-башни, пришлось бы подняться на воздушном шаре.

И, кроме того, освещенное окно могло служить для кого-то сигналом.

В такой ситуации вести наблюдение было крайне затруднительно. Возникла реальная угроза провала всей экспедиции.

Сервон долго ломал себе голову, пытаясь понять, где можно устроить наблюдательный пункт. Внезапно в темноте он наткнулся на высокое дерево, и его сразу осенило.

Виконт вспомнил, что когда-то он прекрасно лазил по деревьям. Дело в том, что наш герой вырос в деревне и в молодости наловчился разорять сорочьи гнезда. Он и теперь не чувствовал себя старой развалиной и не утратил былых навыков.

В общем, времени на раздумье не оставалось, надо было или лезть на дерево, или уходить не солоно хлебавши.

В итоге виконт принял решение пожертвовать своими штанами и даже кожей на руках, которую он неминуемо обдерет о шершавую кору вяза, и с решимостью юнца стал карабкаться на дерево.

Подъем оказался долгим и трудным. Саднили стертые в кровь ладони. Но в конце концов он добрался до самой высокой ветки и довольно удобно устроился на ней.

Ветка оказалась такой толстой, что могла бы выдержать носорога. Спинкой сидения ему служил ствол дерева.

В целом наблюдательный пункт оказался великолепным: между деревом и домом было не больше пятнадцати шагов, а ветка, на которой устроился Сервон, росла немного выше окна. Вот теперь-то он сможет все рассмотреть!

Зрелище, открывшееся виконту после того, как он заглянул в окно дома, было настолько странным, что не могло бы привидеться даже во сне.

Комнату освещала лампа, подвешенная к потолку, и ее довольно яркий свет падал на стены, обтянутые черной тканью.

Посредине комнаты, напоминавшей помещение для траурных церемоний, стоял на коленях мужчина. Казалось, что он молится.