В Слесарев - Геймекер

Потом Михалыч, не переставая взрыкивать, словно мешок, забросил Вику на плечо и, не разбирая дороги, перепрыгивая через препятствия так, что та быстро потеряла появившуюся было у нее способность взвизгивать от страха, потащил в «Берлогу». Там, не нагибаясь, он сбросил ее у почти погасшего костра и забился в углубление скалы, дрожа всем телом и вздрагивая от каждого шороха. Силы оставили его.

Услышав необычный шум, остальное народонаселение Площадки, которое в этот час отдыхало внутри пещеры, вяло потянулось к выходу. По одному появляясь из двери, они застывали у входа.

Удивительно, как быстро может отвыкнуть человек от суеты большого города, толп снующего люда, стад чадящих автомашин, всего этого скопища колес и моторов, искоса смотрящих и сканирующих тебя глаз, грозящих в любую минуту поглотить, низвергнуть с таким трудом завоеванных жизненных позиций и даже физически уничтожить. Теперь этот странный, некомфортный мир вновь материализовался перед ними в виде женщины, испуганно сидевшей у костра.

Живя уединенно, колонисты отвыкли от вида нормальных, цивилизованных людей. Существо, оказавшееся перед ними, производило странное впечатление. Оно казалась им какой-то пародией на человека, неким бескостным, студнеобразным созданием, обряженным в клоунское, неподобающее облачение. Никто с первого взгляда не узнал в нем Вику. Расслабленный месяцами естественной, патриархальной жизни мозг не то чтобы не помнил, какими они были совсем недавно, но воспринимал прошлую жизнь как призрачное видение, почти не имеющее отношение к реальности. Даже Вика (их собственная Вика), имевшая сейчас иную доминанту, устремленная вниманием вовнутрь себя, восприняла появление новой, абсолютно чуждой ей и будущему ребенку женщины как явление внешнее, мелкое, не имеющее к ней никакого отношения. Хотя черты показались знакомыми, но и это для нее не имело значения. Появившись в дверях и увидев причину переполоха, она даже не стала выходить из Берлоги. Неуклюже повернувшись в дверном проеме и придерживая руками объемный живот, она мелкими шагами удалилась в свою комнату, оставив мужчин разбираться с этим странным, докучливым инцидентом.

Происшествие, случившееся с ними, действительно могло вызвать приступ паранойи у любого нормального человека. Хорошо, что Ник поленился внести шизофрению в программу «Зубастого мира». Это спасло и их, и Вику, поскольку в их цифровых мозгах теперь боролись несколько противоречащих друг другу протоколов программного обеспечения.

Однако постепенно ребята начали осознавать, что означало ее появление. А означало оно многое. Во-первых – покой их маленького, почти райского мирка – необратимо нарушен. Он никогда не будет столь прост и уютен как раньше. Эта мысль оказалась сложна и запутана, так что только начальные строчки, ее составляющие, начали появляться на свет, теряясь в сумраке еще не додуманного мозгового пространства, которое и ворошить то пока не хотелось.

Вторая мысль казалась простой и незамысловатой, но еще более тревожной, чем первая. У них появилась еще одна женщина.

Нужно отметить – последние недели Вика (их первая Вика), находившаяся на девятом месяце, перестала допускать их к телу. Матримониальные развлечения с диким народом тоже сошли на нет. Поэтому мужчины были наполнены спермой.

К тому же, женщина не просто появилась. Ее отбили у соперного племени, вторгшегося на их территорию. Она была захвачена, пленена, находилась в их власти. На основании этой древней, до сей поры еще не явленной, но, как оказалось, реальной и действенной юрисдикции, она должна быть подвергнута насилию и сделаться их собственностью. Это ощутили они все, ясно и однозначно. Хотя за месяцы совместной жизни парни давно научились понимать друг друга с полувзгляда, однако именно теперь, глядя на нее, они впервые столь отчетливо осознали свое, совершенно особое единство, сплотившее их в некую новую сущность, обособившую их от всего остального мира. Этот мир бесцеремонно вторгся в их пределы, и должен ответить за это.

Помимо прочего, женщина, сидевшая перед ними, испуганно тараща глаза на косматых, загорелых дикарей, уже раздевавших ее глазами, была Викой. Их общей женщиной, с телом, которым каждый обладал не один десяток раз, при виде которой кровь, по привычке, устремлялась к причинному месту, наполняя его жизнью и готовя к предстоящему действию.

Природа позаботилась о том, чтобы и Вика к ожидавшему ее событию была готова тоже. Здесь же, у костра она была раздета и познала первые радости и невзгоды первобытной жизни. И те, и другие, в ту ночь, были явлены ей в избытке.