В Слесарев - Геймекер

Впрочем, она не имела ввиду ничего плохого. В целом, тепло относясь к мужской части бордельной общественности, она понимала – изредка их козлиной бороде и мокрым, холодным, непослушным носам там было самое место.

Вика предпочитала делать контент не в литературной, а в живописной форме, наподобие комиксов, которые, впрочем, еще легче, чем литературные изыски Климентия, трансформировались в игровую реальность. Это позволило открыть в борделе, хотя и небольшое, отделение для дам.

Произошло это не сразу. Первые пробы пера оказались робки и неумелы. Вика вообще была девушкой несколько старомодной. В ее воспитании главную скрипку играла бабушка, воплотившая в ней представления своего поколения о том, какой должна быть порядочная девушка. Она таскала ее в художественную и музыкальную школу, в балетную студию местного драмтеатра, а потом на бальные танцы во дворец культуры.

Вероятно, ее сексуальность развивалась под влиянием этих странных занятий и оказалась прочно спаяна с ними. Первый позыв такого рода она ощутила во втором классе, когда после бессонной ночи, в балетной пачке, в составе трех «маленьких лебедей» впервые вышла на публику, состоявшую из мальчишек ее класса.

Их глаза и комментарии, которых она не слышала за звуками музыки, но явственно ощутила по вдруг заалевшим ушам, ухмылкам и вихрастым головам, склонившимся друг к другу, подействовали на нее как удар тока. Она почти наверняка знала, что шепчут их губы.

Ее сердце затрепыхалось, на секунду ослабли колени. Ей стало дурно. Именно тогда она поняла смысл этого слова, которое частенько употребляла ее бабушка. Но это ощущение тот час же исчезло, стоило ей увидеть завистливый огонек, блеснувший в глазах подружек, тоже мгновенно оценивших и голые, по самую талию, ноги и скабрезный шепот мальчишек, лицезревших ее тощие прелести.

С тех пор музыка и танцы заняли прочное место в ее эротических грезах. Особенно возбуждающе на нее действовали ламбада и танго – следующие вехи ее сексуальной биографии.

Поэтому, заведение майора Мюллера (из всех прочих, находившихся в меню «Тихого дома»), располагавшееся в конце сороковых в «Европе», как нельзя лучше подходило для ее эротических инсинуаций. Правда она никак не могла найти фабулу, чтобы «попасть» в него должным образом, в приемлемом качестве, – который был бы и достаточно звездным, и включал в себя и кое-какие другие эротически перспективные заморочки.

«Работа» же простой проституткой ее не устраивала, не давая простора фантазии. Хотелось и большей экзотики, и жара, и романтики.

Но это было поправимо.

В конце концов, подчищать сюжетные огрехи – штатная обязанность Литератора.

Придвинув клавиатуру, Вика долго листала странички Ютуба. Наконец, она нашла, что искала. Старое довоенное танго. Несколько минут она слушала его, откинувшись в кресло. Ее руки потянулись к планшету и забегали по клавишам:

Это была Аквитания – лесистые холмы, неспешные потоки, несшие воды под скалами. Полуразрушенный донжон старого замка с замшелыми стенами из грубо отесанных блоков, зарос плетями дикого винограда. Единственный вход в него проходил через ветхого вида, но еще крепкий, некогда бывший подъемным мостик, переброшенный через ров, на дне которого темнела вода, покрытая ряской и крупными листьями водяных лилий, теперь почти невидимых в сгущавшемся сумерке осеннего вечера. Настил врос в окружающий грунт, его массивные цепи провисли и были обвиты зелеными гирляндами вьюнков, украшенных белыми, синими и бордовыми цветами. Где-то наверху, на стыке серого камня и уже темневшего неба, неярко светилось оконце. Всполохи огня, с трудом прорывались сквозь старое, почти непрозрачное стекло и бросали едва различимые блики на его неровные откосы…

Майор указал Леваневской на постамент:

– Что-то мы заболтались. Марта, включи музыку! Мадам! – Ваш выход! Мы все – внимание!

Женщина вздрогнула. Как могла, она оттягивала этот момент. Однако уже зазвучала музыка. Раздался голос Лео Моно́нсо́на.

Древняя скользкая тварь влезла на ветку, раздула горловые мешки и начала свой концерт. Ее икра, ощутив священные вибрации, немедленно взволновалась, дала обильный пенный сок и начала движение в сторону выходных отверстий.

Это было – «Ты украл мое сердце»:

Колдовством своей скрипки

Ты украл мое сердце.

Песнь любви без ошибки,

Меня манит к тебе.

Будем мы неразлучны

Словно птицы и небо

Словно море и ветер