Геннадий Федин - Как я потерял танк

И вот после двух месячной акклиматизации стали «дерзкие» заступать в караул. И так с ними и сяк ну нет желания у них родине служить как следует. Но случай помог. Обуздал я их своим авторитетом.

Был год расцвета «люберецкого» движения. Я в армии, а мои друзья на малой родине, начали уже пошаливать рэкетом и прочими противозаконными действиями. Например, делили Рижский рынок с Долгопрудненскими. Появились уже измайловские, борисовские и прочие. Группировки «правильной» молодежи зарождались не только в Москве, но и, например, в Набережных Челнах, потому, видимо, и был столь дерзок вновь прибывший татарин.

Очередной караул. Отдыхающая смена, я в одной смене с татарином. Доставили свежую прессу. Журнал «Огонек», за январь, главный редактор Виталий Коротич. В «Огоньке» статья – «Контора люберов», как я потом, уже узнал статья, наделала много шума по всей России. Читаем. Практически все, уже наслышаны на «гражданке» про «люберов» и большинство присутствующих бойцов относятся к ним с симпатией, потому как все служащие в Советской Армии есть «правильные пацаны», а все неправильные, типа панков и металлистов от армии косят. Статья в сущности написана от лица «товарища из ВЛКСМ», и обсуждение неформальных молодежных организаций идет в преддверии ХХ съезда ВЛКСМ, но заинтересованные слушатели буквально проживают ситуации:

– Что вы здесь делаете?

– Хиппарей ждем. У них сегодня тусовка. Разгоним,– отвечает парень лет семнадцати, назвавшийся Борисом Тарановым.

– А зачем?

– Хиппи, панки и металлисты позорят советский образ жизни. Мы хотим очистить от них столицу.

Или вот:

– Зачем вы приезжаете в Москву?

– Мы приезжаем, чтобы бить панков, хиппи и металлистов и брейкеров тоже…

Или вот, тоже:

– А вы наш гимн слышали?

И цитирует первый куплет:

Родились мы и выросли в Люберцах.

Центре грубой физической силы.

И мы верим, мечта наша сбудется:

Станут Люберцы центром РОССИИ.

В конце статьи фраза, которая стала судьбоносной (в рамках срока службы конечно) для меня и моих молодых сослуживцев:

«Кто они, эти ребята, которые каждый вечер отправляются в Москву в первом вагоне семичасовой электрички? Кто скрывается под кличками: Заяц, Шкаф, Утюг, Рыхлый?»

Здесь я делаю для всех небрежный и ленивый комментарий:

– Заяц, неоднократный чемпион России по бодибилдингу, я с ним частенько в баню ходил. Заяц огромный парень у него жигули семерка, помню, когда он в нее влезал машина опускалась до минимального клиренса. А сиденье было заново установлено и приварено так чтоб здоровенные ноги не мешали баранку крутить.

Вижу недоумение, недоверие в лицах товарищей по оружию, а в то же самое время и нескрываемый интерес к моему комментарию.

– Шкаф тоже качёк, но жировой, Заяц более сухой, красивый! Утюг мастер спорта по вольной борьбе. Я с Зайцем к нему на соревнования ездил. Видел его победы. Крутой мужик. Сейчас он один из лидеров «люберецкой конторы». Рыхлый он и есть рыхлый, единственный минус водку жрет много, но пацаны контролируют.

Закончив последнюю фразу и взглянув на «молодых», я сразу понял, что все преграды, возведенные теми обстоятельствами, что мы сослуживцы разных призывов исчезли. Друзья, да теперь, уже друзья глядели на меня с таким уважением и с такой завистью, что меня даже передернуло. Передернуло так, как это бывает, когда с дикого бодуна утром вливаешь в себя глоток огуречного рассола. А главное татарин, тот самый татарин, «Дерзкий» удивительным образом переменился. Стал зачитываться уставом, интересовался у меня тонкостями караульной службы, как не замерзнуть на посту до смены, как не заснуть, как не обосраться наконец. Его поведение меня забавляло и в то же время весьма радовало. Но посудите, зачем мне «дедушке» ненужные конфликты к концу службы. Догадываюсь я, что татарин верил, что «любера» для малолеток из Набережных Челнов есть старшие братья, а как водится у всех без исключения народов, старший брат – авторитет.

Откровенно говоря, я несколько приврал в своем комментарии из всех перечисленных имен я знал только Зайца. Действительно ходил с ним пару раз в баню, знал, что у него есть семерка жигули. Остальное вранье во благо.

Оторвался от воспоминаний о «родинке», оторвался от окна. Проголодался, надо бы поесть.

То время, когда хотелось есть все что можно глотать, прошло. Солдатско-столовская пища приелась, и вызывает у моих вкусовых рецепторов негодование. А вот в вагончике, тушенка, гречневая крупа, печка буржуйка, уголь, вода – будем варить гречневую кашу. Предвкушаем ее употребление с салом. К слову сказать, я, не подготовленный солдат, и гречку варить не умею. Но я смело, кипячу в кане воду, закидываю литровую банку гречки. Через некоторое время воды в кане нет, добавляю воды, через некоторое время воды нет, добавляю еще, и ее нет. Решил помешать, наблюдаю не кашу гречневую, а кашу каши гречневой. Ни двое «черпаков» и что самое смешное ни «кусок» наш гречневую кашу варить не умеют. Не подсказали мне. Ничего, съели с удовольствием, добавили тушенки, сала, но главное – это вкус продукта, приготовленного на открытом огне.