В. Чичков - Тайна священного колодца

Взгляд правителя упал на храм Воинов. Тысяча колонн подпирали крышу, белоснежные стены украшены каменными узорами, вырубленными нефритовыми резцами. Особенно красив храм сейчас, когда солнце в зените. Над вершинами тропического леса видна круглая башня обсерватории, а там храм Ягуаров, платформа для танцев, стадион для ритуальной игры в мяч… Весь город собрался у подножья пирамиды.

Верховный правитель поднял свой жезл, и вздрогнули на нем хвосты гремучих змей. Музыка смолкла. Теперь ничто не нарушало торжественной тишины города.

— Бог дождя Юм-Чак разгневался на вас, люди, — словно гром, разнеслись над площадью слова Халач-виника. — Если он будет гневаться впредь, то все погибнет на земле — деревья, птицы, звери. Останутся только горы и небо.

Халач-виник сделал паузу и посмотрел на толпу своим ястребиным взглядом. Даже отсюда, с высоты пирамиды, он ощущал страх, которым объяты все жители города. В позах — покорность и мольба к нему, Верховному правителю.

— Чтобы бог Юм-Чак был милостив к вам, люди, — громко крикнул Халач-виник, — вы должны отдать ему самую красивую девушку!..

Радостный крик разнесся над площадью: «Значит, бог согласился принять от нас девушку. Значит, он смилуется и пошлет на землю живительную влагу!»

Снова ударили барабаны, заиграли трубы. Казалось, сама земля гудела от этой радостной музыки. Индейцы плясали, а когда кончили свой танец, стали спорить. Каждый хотел отдать свою дочь. Но ведь нужно, чтобы это была самая красивая девушка.

Из толпы вышел индеец Холон. Кто не знает в Чичен-Ице высокого и сильного Холона? Кто может сравниться с ним в силе и выносливости? Его руки, грудь и даже щеки украшает татуировка. А это могут делать только те, кто не страшится боли. Его уши разрезаны в лоскуты. Кровью ушей он не раз мазал лицо каменного идола, чтобы бог послал людям благо.

Холон остановился у первой ступени лестницы, ведущей на верх пирамиды.

— О, о Великий правитель! — воскликнул он и упал на колени. — Люди знают, что моя дочь Сквик самая красивая девушка Чичен-Ицы.

По площади пронесся гул одобрения.

К Халач-винику наклонились жрецы и что-то шепнули ему. Правитель поднял свой жезл и несколько раз ударил им о каменные плиты пирамиды.

— Богу Юм-Чаку будет отдана дочь Холона! — разнеслись над площадью громовые слова Халач-виника.

Опять заиграла музыка. Индейцы плясали, а Верховный правитель, склонив голову на грудь, смотрел на торжество народа. Потом он вдруг резко поднял голову, повернулся и ушел в храм. В задумчивости сидел он на своей циновке из шкуры лесного хищника и смотрел на дымящийся копаль, который подбрасывали в каменную пасть ягуара услужливые жрецы.

Смолкли барабаны, трубы, свистульки и трещотки. Толпа расступилась, и индеец Холон пошел к своей хижине. Он не видел людей, не видел дворцов и храмов. Перед его глазами была маленькая Сквик…

…Это было совсем недавно, шестнадцать лет назад. Холон хорошо помнил этот день. Жена лежала в своем гамаке, и он привел в дом колдунью. Колдунья принесла богиню деторождения Ишь-Чель, вырубленную из дерева. Она что-то пошептала, стоя около гамака жены, и потом положила под него богиню.

Колдунья села на пол, поджав под себя ноги. Она постелила перед собой белый платок и бросала на него зерна кукурузы. Затем перебирала их, несколько штук откладывала в сторону, потом снова бросала и пришептывала. Вскоре в хижине Холона раздался детский плач.

Колдунья помогла обмыть девочку и тут же положила ее в кроватку, сделанную из прутьев. Девочка лежала на спине и смотрела ничего не смыслящими глазами. Колдунья вытащила из-за пазухи две дощечки из пальмового дерева. Одну положила девочке под затылок, другую на лоб и стянула дощечки веревкой. Голова девочки должна быть сплющенной — это считалось особым признаком красоты.

Холон так отчетливо представлял тот день, будто это было не шестнадцать лет назад, а вчера. От этих воспоминаний казалось еще огромнее его сегодняшнее счастье.

Он не хотел, чтобы кто-то перебивал его воспоминания. Он пытался не замечать толпу людей, которая шагала вслед за ним. Ведь теперь жизнь всех зависит от дочери Холона. Завтра она встретится с самим богом Юм-Чаком…

Холон вспомнил, как он впервые надел своей дочери тоненький поясок, на котором висела красная ракушка — символ девственности.