Дарья Кандалинцева - Где не светят звезды

— Не могу, боль мешает концентрироваться, — призналась она, кивнув на свое распухшее запястье.

Без слов Хэллхейт достал маленький голубоватый адри с серебристыми прожилками и протянул Ане. Поколебавшись, она взяла камень и приложила к руке. Жар под кожей сразу стал растворяться.

— Ты ничего не понимаешь, — продолжал Лир, не глядя на нее. — Да, я сказал Даф, что сотру весь мир в прах ради нее. Но я не ответил на ее следующий вопрос, не сказал, что смогу убить тебя с Никком, — он сделал паузу. — И не могу, даже если бы захотел.

— То есть?

— Вспомни нашу последнюю тренировку по фехтованию. Даф меня почти обыграла, а потом я метнул кинжал в твою сторону. Промахнулся.

Сердце у Ани сжалось, а потом забилось сильнее, словно тот самый кинжал опять пролетел перед ее носом только что. Промахнулся, то есть…

«…и правда целился в меня?» — Аня тогда решила, что лезвие просвистело в сантиметре от нее намеренно, что тем самым Хэллхейт хотел сбить с толку Дафну и преподать им с Никком урок о том, что никогда нельзя терять бдительность.

«Это был не урок». — Уроки давно закончились.

Забыв о конспирации, Аня медленно обошла Лира и остановилась прямо посреди дороги, заглянув Хэллхейту в глаза. Его чернильно-черный, немигающий взгляд уставился на нее в ответ. Фомор стоял, сутуло опустив плечи, но все равно от него веяло смертельной опасностью, от которой все инстинкты советуют бежать прочь. Но Ане до сих пор не хотелось бежать. Почему?

— Ты хотел убить меня, Лир. Хочешь. Почему?

— Потому что хоть раз в жизни я хочу быть свободен, землянка, — он сказал это тихо, почти что прошептал. — Хочу доказать себе , что свободен от всяких клятв. Все постоянно спрашивают меня, помню ли я хоть что-то о том, где был, когда умер, и я продолжаю врать, что нет. Я правда не помнил, но лишь пока ты не вернулась со своей матерью с Крита и пока та не начала рассказывать про Лăров. — Он облизал губы, нервничая, но держа Анин взгляд. — И тогда я вспомнил то единственное, о чем по-настоящему жалею: я был дураком, поверив, что безвозмездно существует второй шанс.

— Но ты, — Аня ощутила, как мысленно Никк снова обратился к ней и теперь наблюдает за их разговором с Хэллхейтом, — ты сказал, что не знаешь, кто такие Лăры, Лир.

— Ради всего святого, я не сказал тебе всей правды, Ластер! Сколько раз учил тебя не делить мир на черное и белое? То, что выглядит как правда, не обязательно является правдой, а то, что похоже на ложь… Что ж, скорее всего тоже ложь. — Лир начал прохаживаться по переулку взад и вперед, как бык перед боем. Хэллхейт злился, Аня понимала, чувствовала, но на кого? На себя? На нее? Опять остановившись, он посмотрел на Аню из-под бровей. — Я не прошу тебя мне доверять. Но не доверяй и другим, не доверяй даже себе, если по каким-то причинам боги выбирают тебя в качестве своей протеже. Однажды я тоже считал это благословением.

Аня сглотнула, мороз пробежал по ее позвоночнику.

— Что ты пообещал Ивэйн в обмен на новую жизнь?

— Я пообещал тебя защищать, тебе помогать, ради тебя убивать.

«Убивать», — слово отозвалось холодной тупой болью в Аниных мыслях. Зачем ради нее убивать? Зачем вообще убивать кого-то?

«На что он намекает? Что мир уничтожить суждено тебе?» — прозвенел голос Никка в мыслях, недовольный, сердитый голос.

«Тебе снился Энриль, как Ивэйн мне, так что не обольщайся, что ты мир спасаешь, — заметила Аня устало. — Где вы?»

Пауза.

«Думаю, в паре кварталов от вас. Если ты повернешь налево, то мы встретимся прямо на дороге, ведущей в эту жуткую главную башню. Ева тоже говорит, единственный выход через нее».

«Разве не туда же идут все жрецы?»

«В этом-то и проблема. И кстати…»

«Ладно», — оборвала Аня и уже не слушала, что еще хотел сказать Никк, опять обратив все внимание на Лира. Она не могла просто так оставить их разговор теперь, не могла не узнать:

— А что будет, если ты откажешься помогать мне? — спросила она, боясь услышать ответ Хэллхейта.

Тот вздохнул.

— Не знаю, молния ударит в меня и отбросит обратно тебе навстречу? Или просто-напросто, пытаясь убежать от судьбы, я в итоге пойму, что сделал все именно то, что было мне судьбой уготовано?

Аня промолчала. Получается, Лир тоже ощущал себя так, будто его жизнь ему не принадлежит. Именно это чувство, поняла Аня, преследует ее уже очень давно — с тех самых пор, как она впервые увидела сны Ивэйн. Будто пытаясь что-то исправить, она приходила ровно к тому результату, которого силилась избежать. Будто не отвечала больше за свое будущее.