Джеймс Роллинс - Венец демона [litres с оптимизированной обложкой]

Сперва – форма и размер.

Какофония щелчков становится все громче, усиленная тысячами особей; созданные ими звуки проникают сквозь верхние слои тела добычи, сообщая подробности грядущего пира.

Ясно: вокруг сердцевины из твердых тканей шевелится мясо, переливается кровь, извиваются внутренности. Все тело добычи пронизывают электрические разряды, особенно активные внутри черепа.

При виде столь щедрого подарка рой охватывает чувство голода, вызывающее неутолимое желание обглодать добычу до костей. Осы направляются к жертве.

Ничто их не остановит.

Ничто не способно их остановить.

8 мая, 16 часов 00 минут по центральноевропейскому летнему времени

Гданьск, Польша

Во внутреннем дворе на цепях висел человек.

– Дурной знак, – сухо прокомментировал Монк, проходя мимо заключенного.

Кэт не доверяла знакам и предзнаменованиям, но, помня о событиях в Таллинне, держалась настороже.

Человек на цепях расхохотался, когда его товарищ сделал фото, – они оба были посетителями Исторического музея Гданьска, посвященного средневековой истории города. Музей занимал несколько готических зданий XIV века. Когда-то здесь располагались тюрьма и лобное место. В одной из башен музея до сих пор в первозданном виде демонстрируют тюремные камеры, где на всеобщее обозрение выставлены старинные орудия пыток.

Впрочем, команда направлялась не туда.

Большая часть пятиэтажного музейного комплекса была посвящена тому, что здесь называли «золотом Балтики». Над стрельчатой готической аркой висела вывеска: « MUZEUM BURSZTYNU ».

– Музей янтаря, – перевела Элена. Проходя под аркой, она споткнулась о булыжник; Сэм едва успел подхватить ее под руку.

С момента прилета в Гданьск энтомолог постоянно держался рядом с Эленой. Она уже почти оправилась от эффекта, вызванного успокоительным, которое ей вколол похититель, однако Сэм все равно не отходил от нее ни на шаг, особенно когда они шли по Длуге – живописной пешеходной улице, пролегающей мимо высоких средневековых зданий.

Кэт тоже смотрела в оба – но не на Элену, а по сторонам. По улице бродили толпы туристов, и Кэт чувствовала себя неуютно. Старинные дома были приспособлены под бутики и отели, рестораны и кафе. В многочисленных подвалах располагались ювелирные магазины и галереи, специализирующиеся на «балтийском золоте» – напоминании о прежней славе Гданьска как янтарной столицы мира.

Заплатив за входные билеты, Кэт повела группу вверх по крутой лестнице во внутреннюю часть музея. На первом этаже в подсвеченных стеклянных витринах были выставлены произведения искусства из янтаря. Кэт бдительно оглядывала залы в поисках возможной угрозы, порой невольно любуясь шедеврами, расположенными под стеклом. Дерево с листьями из янтаря среди цветов с янтарными лепестками, средневековый корабль из застывшей смолы с янтарными парусами, лампы с полированными янтарными абажурами, источающими золотистое сияние…

В большой витрине на вращающейся подставке лежало янтарное яйцо Фаберже, покрытое золотой сеткой. Его верхняя часть была открыта – внутри находился полированный шар, тоже из янтаря.

– Как красиво, – выдохнула Элена, доставая очки, чтобы получше рассмотреть яйцо.

Сэм склонился над витриной.

– Настоящий королевский подарок.

– Даже не представляете, насколько вы правы, – сказала Элена, толкнув его плечом. – Держу пари, что это яйцо – подарок царей и символизирует связь с Россией. Именно там добывалась бо́льшая часть янтаря.

– И именно туда направлялся Смитсон, предприняв свое путешествие, – со значением произнес Сэм.

«Пока не прервал его», – подумала Кэт.

Елена кивнула.

– В России янтарь добывают в Калининградской области. Прежде это место называлось Кенигсберг, что означает «королевская гора».

Сэм разогнулся, потер затекшую поясницу.

– Значит, у этого яйца действительно королевская история.

– Причем ее корни уходят в эпоху более древнюю, чем времена русских царей. – Элена, прищурившись, указала на крохотную точку внутри яйца. – Если приглядеться, можно заметить в янтаре маленькую мушку. – Она выпрямилась и обвела взглядом спутников. – Можно сказать, янтарь хранит в себе историю страны. Культурную, политическую и даже биологическую.