Джеймс Роллинс - Венец демона [litres с оптимизированной обложкой]

– Ядовитый газ, – буднично промолвила Сейхан.

У Грея возникли сомнения – он обратил внимание на щупальце, потянувшееся к птице. Однако так или иначе они попали в переделку. Сброшенная из самолетов туча образовывала на восточном побережье полосу как минимум в милю шириной.

А мы в самом центре.

Темный туман приближался, и вскоре плеск волн начало заглушать негромкое жужжание.

Нахмурившись, Грей вгляделся в тучу и понял, что та колышется и клубится вне зависимости от порывов ветра…

Да это же рой!

Что делать? Рой накроет и проглотит их, как ту несчастную птицу.

Пришлось признать очевидное: они в ловушке.

Его стройное тело было создано для скорости. Он мчался впереди остальных к берегу, и крылышки лихорадочно трепетали в воздухе. Ведомый инстинктом, разведчик был слеп ко всему, кроме того, что было записано в генетическом коде много тысячелетий назад. Поэтому он летел на запах зеленой листвы и пресной воды.

Его телосложение отвечало жизненным задачам. На кончиках длинных усиков располагались тончайшие волоски, способные уловить малейшие вибрации. Занимающую бо́льшую часть головы фасеточные глаза не мигая смотрели вперед. Крылышки, возможно, были не очень длинными, зато большой и сильный торакс давал возможность быстро маневрировать. За тораксом находилось брюшко – меньше, чем у сородичей, оснащенное железами для выделения феромонов, но без жала. Разведчик – не воин.

Его короткая жизнь подчинялась одной цели: впитывать сенсорные импульсы. Все тело составляли особые органы чувств – сенсиллы. Он чрезвычайно хорошо улавливал температурные и химические колебания. Волоски даже помогали слышать, хотя с этой функцией лучше справлялись большие мембраны в углублениях по обе стороны головы. Дополнительные сенсиллы в ротовой полости поглощали запахи из воздуха, анализировали еду и воду, а также реющие вокруг феромоны.

В полете разведчик отслеживал положение ближайших соседей, фиксируя его в мозгу.

Он впитывал все больше и больше информации, пока не был достигнут критический порог. Тело больше не могло удерживать информацию, и она вырвалась наружу, к ближайшим соседям, распространяясь выбросами феромонов. Разведчик мог уточнять сообщение, меняя ритм движения крыльев или шумно потирая задние лапки.

Волна быстро покатилась назад. Информацию усвоили и распространили.

Скоро все знали то, что знал разведчик. А он получил награду за свои усилия, когда обратная волна докатилась до его тела, формируя новый уровень понимания.

Разведчик утратил всякое чувство индивидуальности.

Он летел вперед. Отдача и реакция все больше усиливались. Теперь по рою гулял вихрь, связывая всех воедино, сплачивая в безупречной гармонии единого стремления.

Рой несся над водой, а впереди все яснее виднелась цель, обрастая новыми деталями. Сквозь фасетки тысяч глаз начала вырисовываться береговая линия. Над перекатывающимися волнами поднималась стена скал.

Рой снижался к месту основания нового гнезда. Запах листвы и гниения усиливался. Здесь уже нашла прибежище другая форма жизни – ощущались ее движения, голоса и даже дыхание. Впрочем, опасности она не представляла.

Роль и смысл жизни разведчика исчерпывались. Он снова влился в рой и теперь летел более медленно и неуверенно. Нескольких более мелких собратьев, изнуренных своими обязанностями, поглотила соленая вода.

Они были уже не нужны.

По мере приближения к берегу вперед выдвигалась новая линия особей, формируя передовой отряд. Эта каста выполняла собственную генетически заложенную задачу: оценивать опасности и расчищать путь.

Мимо разведчика пронесся один из этих новых рабочих. Он был намного крупнее: брюшко угрожающе выгнуто, зазубренное жало и наполненная ядом железа наготове.