Андрей Величко - Путевые заметки брата Дрона (СИ)

Далее стоял молодой мужчина высокого роста. Ладно сложенный, ухоженный, причесанный и вымытый, словно пришёл на званный ужин. Его крепкое мускулистое тело не могла спрятать даже длинная, свободно свисающая суконная туника чёрного цвета, ниспадающая почти до самых стоп. Снизу, из-под туники, проглядывали чёрные, хорошо выделанные сапоги на толстой подошве. Из рукавов туники выглядывали рукава белой льняной рубахи. Его одежду венчала суконная пелерина со встроенным капюшоном. Он был подпоясан плетёным пояском с латунной узорной пряжкой, свободный конец пояса, связанный узлом, свободно свисал вниз. К поясу была приторочена небольшая изящная поясная сумка, сейчас вскрытая и опустошенная, а также пара ножен по обе стороны пояса. В эти ножны могли разместиться два одинаковых меча с широкими лезвиями, но не очень длинные. Как раз такие мечи предпочитали городские жители для защиты от воров и разбойников, а также для выяснения отношений друг с другом в поединках на тесных городских улочках. Наличие на поясе двух мечей говорило о немалом таланте этого мужчины во владении оружием. Он обладал овальным, правильным лицом, увенчанным копной светлых каштановых волос, аккуратно подстриженных и причесанных. Подбородок был гладко выбрит. Крупный правильный нос, брови вразлёт, аккуратный рот с крупными чувственными губами. Томный, чарующий взгляд голубых глаз притягивал взгляд. Он не был связан, хотя и был обезоружен, стоял ровно, но без излишней спесивости. Я представил себе, как он мог бы улыбаться - задористо, с огоньками в глазах - и самому захотелось улыбнуться. Наверное, он и сейчас бы улыбался, позволь ему обстоятельства. Но обстоятельства были против. Он нервничал, сжимал ладони и регулярно вытирал их о полу туники. Отсутствие оков, внешность, ухоженность, внешний лоск выдавали профессию и способ заработка этого человека. Перед нами стоял мошенник, лжец, хитрец, покоритель женских сердец, почитатель неверных жен, очищающий кошельки их обманутых мужей, создатель фальшивых документов от их имени. К радости последних (и расстройству их вторых половин), ныне уже пойманный.

Чуть дальше находился ещё один юноша, совсем незрелый, с наивными голубыми глазами. При одном взгляде на него мои глаза округлились, а левая бровь удивленно поползла вверх. Нет, я не знал его. Более того, я, постоянно находящийся при дворе и привыкший с одного взгляда определять род занятий и принадлежность к социальной группе встречающегося мне народа, не мог сразу определить, к какой группе жителей города и его окрестностей он относится. Юноша был ниже среднего роста, худенький, на вид с тонким, лёгким костяком. Юношеское, несформированное тело без следов грубой физической работы, накладывающей свой отпечаток на человека, принадлежало скорее мелкому писарю или придворной прислуге. Об этом же говорили его узкие ладони с длинными пальцами, размером больше подходящие для девушки. Однако определить точнее было сложно. Белая свободная рубашка на вырост с завёрнутыми рукавами была на удивление новой. Поверх рубахи была одета светло-зелёная безрукавка, из-под которой снизу спускались свободные штаны тёмно-синего цвета, подвязанные в коленях и возле стоп шнурками. На ноги были одеты сандалии. На талии этого юноши был повязан широкий матерчатый пояс. Было не заметно, чтобы на нём когда-нибудь висели меч, нож, кошелек или поясная сумка. Запястья юноши украшали узкие кожаные браслеты в виде ремешков. Одежда была явно восточного типа, разве что не хватало соответствующего головного убора. Это было удивительно, потому что все это убранство венчала голова славянского типа. Светло-русые волосы были подвязаны тонким плетеным шнурком из полос чёрного и белого цвета, спускались ниже плеч. Небольшой прямой нос венчали брови, изгибающиеся легкой дугой. Большие серые глаза располагались над небольшими округлыми скулами. Эти скулы совсем не портили юношу, плавно перетекая в гладкие щеки. Плавные обводы лица оканчивались небольшим выступающим подбородком, незнавшем бритвы. Между подбородком и носом располагался небольшой, слегка ассиметричный рот, обрамленный тонкими губами. Юноша не был связан. Он стоял, слегка ссутулившись, глядя на окружающих заплаканными глазами. Его рот нервно подёргивался, выглядело так, словно он произносил какие-то слова безмолвно. Было понятно, что держат его здесь не силой, а страхом. Охрана свою работу знала.

Последним в числе заключенных стоял еще один юноша, ровесник предыдущего юноши. Но было и отличие. Этого я распознал сразу. Обычный юный шалопай, из вполне приличной семьи. Возможно даже с хорошим образованием, но... Он находился как раз в возрасте "бунта". Все мы проходим через это, но у всех это проявляется по-разному. Буйный характер юнца проявлялся во всем его виде, начиная с одежды и заканчивая манерой поведения. Его одежда мне чем-то напомнила принца Паниша. Его туника была пестрой вся в красных, сиреневых и зелёных пятнах на белом фоне, размазанных так, словно какой-то неряшливый художник измазал эту одежду мазками своей кисти. Рукава туники были закатаны до локтя, показывая окружающим рукава белой рубашки, как и туника измазанной серыми размазанными пятнами, с модными кружевными разрезами вблизи манжета. Снизу из-под туники, опускавшейся до середины бедра, был виден подол рубашки, столь же кружевной, как и её манжеты. Ниже виднелись штаны, в нарушение всех традиций раскрашенные в красную и чёрную клетку. На шею вместо шарфа был повязан тонкий шёлковый платок чёрного цвета, опять же с жёлтыми размазанными пятнами. Замыкали все это убранство лёгкие туфли на шнуровке с тонкой подошвой. Глядя на это буйство красок, я был возмущен до глубины души, но не так, как в случае с принцем Панишем. В этом юноше чувствовался определенный стиль, последовательность и даже некоторая аккуратность. Его светло-русые волосы опускались до плеч, но не были подвязаны шнурком, а потому свободно свисали во все стороны, в том числе и на лицо. Узкое треугольное лицо на удивление без бороды, являло миру выступающий подбородок и широкий рот с узкими губами. На их фоне небольшой прямой нос, брови в разлёт и голубые глаза с длинными ресницами, привлекали не так сильно. Когда он шевелил губами, это сразу привлекало общее внимание. Ладони с пальцами средней длинны были связаны перед собой, но не сильно, а, так сказать, для порядка. Даже здесь в темнице он сохранял дерзкий, надменный вид. Даже присутствие государя его не смущало. Конечно, повзрослев, многие из таких юношей остепеняются, становятся вполне приличными гражданами. Более того, именно из таких буйных юношей вырастают самые полезные члены общества, однако, общаться с ними в данный момент не самое приятное занятие. Меня несколько озадачило присутствие этого юноши именно здесь. Такие как он редко совершаю серьёзные проступки вроде убийств, насилия, краж или разбоев, а если и совершали, то чаще под влиянием других людей или по неосторожности. Наиболее частыми их правонарушениями были бранные слова на улицах, дерзкие выходки с оскорблением окружающих и мелкое хулиганство. За такие действия городская стража, как правило, серьёзно не наказывала. Чаще сообщали родственникам, могли на несколько дней заключить под стражу, в худшем случае, за особо тяжкие проступки такого оболтуса ждала порка розгой. С этой точки зрения, его нахождение здесь было нелогично.