Касым Кайсенов - Партизанской тропой

— Окно открывается? — спросил Иван Кузьмич хозяина.

— Да.

— Приготовьтесь. Уйдем через это окно. Что нужно с собой — прихвати, — приказал Иван Кузьмич хозяину. — Вася, дай мне гранаты.

Я снял с пояса две связки гранат. Хозяин через минуту был готов в дорогу.

— Сейчас я открою окно и одну за другой брошу три гранаты, — сказал Иван Кузьмич. — Как только разорвется третья, ты, Семен Григорьевич, прыгай и беги. А мы за тобой следом.

Открыли окно. Хозяин притаился у косяка. Сильной рукой Иван Кузьмич бросил гранаты. Немцы, скрывавшиеся в зарослях, встрепенулись, в беспорядке побежали. Семен Григорьевич, Иван Кузьмич и я выпрыгнули и бросились к лесу.

Справа и слева застрочили автоматы. Я старался не отстать от Ивана Кузьмича. Вдруг сзади вспыхнуло яркое пламя. Я оглянулся и увидел, что запылал дом, в котором мы только что были. Огонь прихватил и кустарник.

Неожиданно я потерял своих из виду. Куда бежать дальше? Я кинулся на дорогу, по которой мы с Иваном Кузьмичом пришли к дому. Вдруг вижу: кто-то впереди мчится со всех ног. Я обрадовался и побежал за ним. Пробежав немного, подумал: почему же впереди только один человек? Ведь должны быть двое! Или они тоже потеряли друг друга? И продолжал бежать.

Выстрелы прекратились, лес стал редеть. Бегущий впереди часто оглядывался. Я мысленно благодарил его: беспокоится, не отстаю ли я. Только через некоторое время я заметил, что впереди бежит… с винтовкой в руках немец! Долго не раздумывая, я выстрелил в него из пистолета. Он вскрикнул, бросил винтовку, остановился и поднял руки. Я подбежал, схватил винтовку и направил в него пистолет. Немец что-то говорил, но я был так взволнован, что ничего не мог понять.

— …Рус гут! — разобрал я наконец и, сам не зная почему, рассмеялся.

Однако мне некогда было выслушивать перепуганного насмерть немца. Предстояло решить, что с ним делать. Я был уверен, что жандармы не станут преследовать нас ночью. Тогда в голову пришла мысль: а не взять ли немца с собой? Так я и поступил. Приказал ему идти впереди и направился к Днепру.

Уже под утро мы подошли к селу Бучак у реки — условленному месту наших встреч. Пленника я посадил под пышное дерево, которых немало по берегам Днепра, и стал ждать товарищей. Вскоре я заметил лодку, а в ней человека, спокойно гребущего в мою сторону. Я помахал рукой. Рыбак подплыл к берегу, привязал лодку и направился к нам. Увидав немца, он сначала растерялся и вопросительно посмотрел на меня.

— Свяжи-ка, приятель, этому палачу руки, да покрепче, — попросил я рыбака.

Рыбак заулыбался и так крепко связал руки фашисту, что я побоялся за целость его костей.

Скоро пришли и наши. Иван Кузьмич и Семен Григорьевич принесли рацию. Они обрадовались, что я захватил «языка», но еще больше тому, что я остался цел и невредим.

Григория Романовича Бедного все звали дедом Михаилом. Его дом был нашей партизанской явкой.

Мы пришли к нему перед рассветом. Осторожно и внимательно осмотревшись, я постучал в окно. На условный стук дверь открыл сам хозяин.

— Плохие дела у нас, хлопцы, — тяжело вздохнул дед Михаил, пожимая руку моему спутнику, партизану Николаю Михайловичу Попову.

— Что случилось? — тревожно спросил Попов. — Кто-нибудь схвачен?

— Пока нет. Но в село часто немцы наведываются. Каждый дом обыскивают, забирают теплую одежду, продукты… — дед Михаил на минуту задумался. — Оголодали, волки, да и русский морозец им перцу поддал. Туго приходится супостатам…

Подробно разузнав о положении в селе, Попов обратился ко мне:

— Что же будем делать, Вася?..

Уже по тону вопроса я понял, о чем думает мой товарищ. Оставаться в селе, в котором немцы, — значит подвергать риску партизанскую явку.

— Конечно, оставаться опасно. Но в такой буран… — начал было я.

Меня перебил дед Михаил:

— Пришли вы издалека. Заморились, не спали. Куда уж вам идти. Да и скоро рассвет, — не успеете уйти. Кругом рыщут немецкие патрули. Оставайтесь лучше здесь. Как говорится, кто рискует, того беда минует. Что бы ни случилось, будем держаться вместе.

— А где мы скроемся в случае чего? — спросил я и подумал: «Раз дед приглашает — значит, знает, что делает».

— В погребе, на чердаке или в сарае вам находиться негоже, — вслух размышлял дед Михаил. — Эти места немцы в первую очередь обыскивают. А надумал я вас спрятать на печке. Она у меня просторная… Ляжете к стене, а я вас подушками да разным тряпьем закидаю. Но будьте наготове: если дам знак, что немцы и туда подбираются, действуйте, как говорится, по обстановке.