Сёдзи Гато - Боец-юнец встречает девушку

— Тебя шантажировали? — уточнил Соске.

— Более-менее, — Казама вздохнул. — Те парни не такие уж плохие. Они просто хотели, чтобы я доказал, что у меня хватит смелости стащить трусики самой популярной в школе девушки.

Соске никогда не уставал поражаться хитроумным и навороченным планам злоумышленников, но этот просто валил наповал своей смехотворностью и глупостью.

— Вот как. А ты не подумал, что Чидори сильно расстроится?

— Ну, да, — виновато подтвердил Казама. — Но мне очень хотелось вернуть негативы.

— Что на них?

— Бронероботы. Самые разные, но в основном японские модели Сил Самообороны 42и американские.

— Правда? — Соске неожиданно заинтересовался.

— Ага. Я объехал все военные базы в Японии, чтобы их заснять, и это было непросто. А ты тоже интересуешься бронероботами и военными технологиями, Сагара?

— Даже не просто интересуюсь.

— У меня даже есть фото М6 с базы морской пехоты на Окинаве.

М6 впервые появился на полях сражений в начале 90-х годов, во время войны в Персидском заливе. Блистая на телеэкранах, постоянно появляясь в новостях, он немедленно стал настоящей звездой среди образцов техники.

— Модель А2?

— Ага. Тот самый, с реактивной броней и прочими наворотами.

— Интересно. И как он показал себя в деле?

— Пилоты на базе говорили, что балансировка не очень, — доложил Синдзи. — Понятно, почему, ведь его управляющая система — Роквэлл MSO-II. Импульсы обратной связи слишком медленные и вялые, поэтому, когда билатеральный 43угол превышает три и пять, он едва может использовать ручное оружие.

Соске кивнул, ничуть не сбитый с толку высыпавшимся на него водопадом военного жаргона. Синдзи продолжал:

— На самом деле, единственное место, где его можно использовать, так это в засадах, или уж просто в самоубийственных атаках в лоб, для отвлечения внимания противника. Где-то я читал, что новейшей модели М9 еще предстоит долгий путь до того, когда она станет широко использоваться в войсках…

Пока Казама заливался соловьем на головоломные военно-технические темы, оба парня непроизвольно устроились поудобнее, и, скрестив ноги, уселись на полу лоджии. Интереснейшая милитарная дискуссия заставила их полностью забыть о злосчастной краже трусиков.

— Твои знания впечатляют. Не скажешь, что гражданский, — похвалил собеседника Соске.

— Мне еще учиться и учиться, — поскромничал Синдзи. — Ты тоже очень много знаешь, Сагара.

— Спасибо, но… — ответил Соске.

Скрип балконной двери прервал его попытку преуменьшить свои обширные знания.

Глаза Соске и Синдзи синхронно увеличились, сравнившись в размере с чайными блюдцами.

На пороге замерла Канаме, остолбеневшая от неожиданности. Или от ярости. Или от их комбинации. Банное полотенце едва прикрывало изящно очерченную грудь и оставляло практически обнаженными длинные стройные ноги.

Поплотнее запахнув махровую ткань, Канаме всем видом показала, что желает знать, что здесь происходит.

Судорожно пытаясь найти правильные слова, Соске внезапно осознал, что в течение всего разговора бесцельно поигрывал тонкими белыми трусиками.

Его глаза метнулись с предательского кусочка ткани на Канаме и обратно.

— Чидори! — бодро произнес он. — Какое совпадение.

Канаме молча повернулась и исчезла в полумраке комнаты.

Синдзи и Сагара издали синхронный вздох облегчения.

А потом она появилась снова — с бейсбольной битой в руке.

— Вот уж синяк, так синяк. Синячище!

Курц примотал бинтом набитый льдом пузырь к плечу Соске.

— Мне кажется, она серьезно намеревалась нас убить. Казаме повезло — я отвлек ее внимание на время, достаточное для того, чтобы он успел спрыгнуть в густые заросли внизу.

— С четвертого этажа?

— Так точно. Он зацепился и повис на сакуре, а потом слез на землю.

— Ты что, убить его хотел?

— Мне и самому посчастливилось, что я ушел живым. Майор был бы разочарован, узнав, что меня прикончила девушка — объект охраны.

Курц заржал.

— Вижу его каменную физиономию, как живую.

Зная стоический характер майора, можно было легко представить, как он деловито заполняет похоронку, подписывает необходимые формуляры, касающиеся распоряжения наследством покойного, а потом невозмутимо переходит к следующему вопросу на повестке дня. Майор Калинин ни разу еще на их памяти не продемонстрировал волнения при известии о чьей-то гибели.

— Теперь она меня ненавидит, — с некоторым сожалением произнес Соске.