Эмилий Миндлин - Всемирный следопыт, 1927 № 09

— Может быть, вы заняты, мсье Лавузен?

— Нет.

Француз упорно не поворачивался к Марчу.

— Простите, но вы не могли меня забыть. В тот…

— Помню, садитесь, — оборвал Лавузен, с пыхтеньем принимаясь за другой ботинок.

Марч взялся за спинку стула.

— У вас странная мебель — она рассыпается при легком прикосновении.

— Возможно. Когда путешествуешь, мало обращаешь внимания на условия. У себя в Англии я приму вас в соответствующей моему королевскому званию обстановке.

— А скажите, мсье Лавузен, когда это с вами началось? To-есть, виноват, я хочу спросить, не страдали ли ваши родители?..

— Прошу соблюдать этикет, — пробурчал Лавузен. — И, по возможности, меньше странных выражений, сэр!

Молодой человек вынул портсигар.

— Могу предложить вашему… высочеству.

— Благодарю вас, — обернулся Лавузен.

Марч бросил портсигар, схватился за голову и замер, открыв рот. Гладко выбритое, слегка скептическое лицо смотрело на него. Глаза незнакомца щурились. Левой рукой он спокойно приглаживал английский пробор.

— Ваше смущение понятно, сэр! — пожимая плечами, медленно уронил неизвестный.

— Виноват, я хотел видеть художника Анри Лавузена, и мне показалось, что я слышал его голос…

Марч проглотил слюну, не спуская глаз с незнакомца.

— Да я его спрятал в самом себе, сэр!

Марч прислушался. Знакомый, слегка сиповатый голос Лавузена принадлежал молодому человеку с пробором.

— Но, сэр, я прямо теряюсь… — Марч облизал сухие губы. — Чорт вас возьми, не прикасайтесь ко мне, или я сорву с вас маску!

— Попробуйте.

Незнакомец взял руку англичанина и ногтем провел от своего лба до подбородка.

— Настоящее тело, — прошептал Марч, не отрывая напряженного взгляда от знакомых серых глаз.

— Патентованная человеческая кожа, — подхватил незнакомец.

— Вижу, чувствую. Но что это значит, сэр? Человек пожал плечами.

— Мне надоело быть Лавузеном. Я перевоплотился. Вот и все.

— Это бессмыслица, — уже неуверенно прошептал Марч.

— С точки зрения здравого смысла, — загадочно улыбнулся человек с пробором, — да! А если смотреть так, что жизнь — это плакат* и все краски вселенной к твоим услугам— выходит проще. Наука, дорогой Марч, наука!

— Значит, вы — Лавузен?

Художник поклонился.

— Но, сэр, этого не может быть! — взметнулся Марч.

— Послушай, дорогой! Твое лицо напоминает мне сомневающегося идиота, каких так: много в эпоху гениальных открытий человечества, — примирительно заметил Лавузен. — Я просто доказал, что ты неправ и должен будешь взять обратно свои слова о моем, сумасшествии.

— Конечно! Я извиняюсь, готов признать себя щенком, хотя бы для того, чтобы всю жизнь следовать за вами, мсье Лавузен, если вас так можно назвать.

Художник строго посмотрел на него.

— Разумеется, для тебя я Лавузен. Для других… Дай руку, Марч. Мне кажется, что мы будем друзьями.

— Англо-французский союз, — с полуулыбкой ответил Марч.

Лавузен поморщился.

— Ммм… Это будет похоже на жульничество. Просто деловой союз.

— Но как вам это удалось? Мсье Лавузен, сознайтесь теперь, что это шутка!

— Ты непоправимо глуп, Марч! Рассказывать слишком долго. Препараты, химия, сплавы, кожа какого-то животного — целая мастерская. Я ничего не помню. Это был какой-то транс. Кроме того, я больше следил за этим человеком, чем за его работой.

— Лавузен, вы говорите, что наука — это» мастерская безумия?

— Может быть! Я пошел дальше. Мне хочется проверить одну упорную формулу англичанина— здравый смысл. Вот зачем понадобилось это перевоплощение. Но довольно болтовни. За дело, Марч, или… — художник указал на дверь, — вы свободны.

Несколько минут Марч колебался.

— За дело, мсье Лавузен! Я не знаю, чего вы хотите, но я ваш. Сходят с ума один раз, и теперь мне уже все равно.

Лавузен улыбнулся.

— Возьмите газету, разверните первую страницу.

— «Принц Уэльский путешествует», — прочел Марч.

— Что ты там видишь? — быстро спросил Лавузен.

Марч взглянул на художника, потом на портрет в газете — и провел рукой по лбу.

— Вы, сэр?..

— Очень рад слышать это признание из твоих уст.

Марч устало опустился на кровать.

— Это выше моего рассудка. Но, Лавузен, кто же из нас сошел с ума? Теперь я уже не знаю наверное.

— Успокойся, это вселенная сошла с ума. Мы с тобой — воплощение здравого смысла…

На другой день, зайдя в ателье Лавузена, Марч не нашел там никого. Не веря глазам, Марч разорвал лежавший на столе конверт. В записке было написано: